Похищенный
Шрифт:
И прошел мимо профессора.
Кондон повернулся и встал посередине тротуара, почесывая голову и глядя вслед удаляющемуся прохожему. Потом старик посмотрел в мою сторону, пожал плечами и снова пошел к железным воротам, где снова принялся расхаживать взад и вперед.
В половине десятого я забеспокоился. Начал думать, что ничего не произойдет и возможно потому, что я поехал с ним. Еще мне было интересно, где прячется человек Уилсона; я полагал, что Уилсон поставил одного или нескольких человек следить за домом Кондона и что за нами должны
Кондон стоял спиной к железным воротам, слегка покачиваясь на каблуках.
И в этот момент, словно в фильме о доме с привидениями, через железные ворота к профессору вытянулась рука.
Я подался вперед, хотел уже окликнуть его, но профессор снова начал ходить взад и вперед по площади перед воротами. Он отошел от руки довольно далеко и смотрел во все стороны, кроме той, где была рука.
Неожиданно рука исчезла только для того, чтобы через несколько секунд высунуться снова с чем-то белым. Этот белый предмет затрепетал в воздухе, как птица. Рука размахивала белым платком. Кто бы там ни находился за воротами, он отчаянно пытался привлечь внимание профессора, не окликая его.
В конце концов Кондон заметил это и быстро подошел к воротам, где начал разговаривать с кем-то, стоящим за ними. Я опустил стекло на своей и два стекла на другой стороне, но ничего не услышал, кроме шума ветра.
Они проговорили примерно две минуты, и неожиданно Кондон попятился от ворот.
Я услышал, как он крикнул:
– Нет!
Я положил руку на рукоятку пистолета.
Затем я увидел фигуру человека в темном пальто и шляпе, который перелез через ворота, спрыгнул и приземлился почти у ног Кондона. Несколько мгновений двое мужчин смотрели друг на друга – один стоя, другой – припав к земле, словно кошка.
– Это слишком опасно! – сказал мужчина и бросился бежать. Почти на голову меньше Кондона, мужчина побежал по диагонали через улицу почти передо мной, однако я не видел его лица, скрытого опущенными полями темной фетровой шляпы.
У ворот появился кладбищенский сторож – видимо, его присутствие напугало мужчину в темном пальто – и закричал:
– Эй! Что здесь происходит?
Однако Кондон не обратил на это внимания. Старик побежал через улицу за мужчиной. Я видел их обоих и мог присоединиться к преследованию, однако профессор бегал хорошо, и я предпочел остаться сторонним наблюдателем.
Мужчина побежал на север к парку, Кондон преследовал его с криком:
– Эй! Вернитесь! Не будьте трусом!
Мужчина остановился, повернулся и стал ждать Кондона. Они углубились в парк всего на несколько сот футов. Сторож не захотел даже выйти из-за ворот; он остался внутри охранять мертвых. Кондон и его визави оживленно разговаривали у группы деревьев возле небольшого домика садовника, перед которым стояла скамья.
Кондон указал на скамью,
Они сидели и разговаривали. Прошло довольно много времени.
Я подумывал о том, чтобы выйти из машины, пробраться через деревья и кусты и подслушать их, но отбросил эту мысль. Приятели этого мужчины могли наблюдать за мной, и я мог испортить все дело. К тому же я прекрасно видел Кондона и мужчину в темном пальто и в случае необходимости мог достичь их в считанные секунды.
Но ничего не происходило. Они просто сидели и разговаривали.
А я продолжал томиться, положив пистолет на колени и оглядываясь по сторонам, надеясь заметить хоть кого-нибудь еще: похитителей, сотрудников министерства финансов, случайных свидетелей – кого угодно. В эту ночь весь Бронкс был, как кладбище Вудлоун.
В конце концов, спустя целую вечность они встали.
И пожали друг другу руки.
Мужчина в темном пальто повернулся и пошел на север, исчезнув в лесистом парке. Кондон проводил его взглядом и медленным шагом пошел к машине. Он улыбался.
– Думаю, все прошло хорошо, – сказал он, садясь в машину.
– Я бы открыл для вас дверцу, – сказал я, – но мои руки онемели от холода. Вы проговорили с этим парнем больше часа.
– Больше не осталось никаких сомнений, – сказал он. – Мы имеем дело с теми, кто нам нужен. С теми, у кого находится ребенок. Теперь его возвращение лишь вопрос времени.
– И денег. Вы не подозреваете, как близко я был к тому, чтобы к вам подкрасться. Мне нужно было схватить этого сукиного сына.
– Ну и что бы из этого вышло? Вы бы только все испортили!
– Возможно, – сказал я. – Но мне начинает казаться, что эти ублюдки водят нас за нос. Вы знаете, что этот ребенок может быть уже мертвым?
Кондон побледнел, но быстро пришел в себя, под его моржовыми усами заиграла глупая улыбка.
– Нет, нет. Все хорошо. Ребенка кормят согласно диете.
Когда мы ехали к нему домой, возбужденный Кондон оживленно рассказывал Мне о своей встрече с человеком, который представился ему как «Джон». Потом он рассказал о ней Брекинриджу и на следующий день Линдбергу. Я выслушал его рассказ три раза, и каждый раз он немного отличался от предыдущего.
Мужчина в темном пальто и в темной фетровой шляпе прижимал к своему лицу белый платок, когда разговаривал с профессором через решетку железных ворот.
– Деньги у вас с собой? – спросил мужчина.
– Нет, – сказал Кондон. – Я не смогу принести денег, пока не увижу свертка.
Разумеется, под «свертком» профессор подразумевал ребенка.
В этот момент тишину ночи нарушил треск ломающейся ветки, напугавшей обоих мужчин.
– Коп! – воскликнул мужчина. – Вы привезли его с собой!
В этот момент мужчина забрался на ворота и несколько мгновений взирал на Кондона без платка на лице.
– Вы привели конов!
– Нет! Я ни за что бы не сделал этого...
– Это слишком опасно!