Похититель ангелов

Горский Александр

Два быстроходных катера с ревом выскочили из-за вдававшегося далеко в воду песчаного мыса и устремились к лодке Петра Александровича. Сильные руки мигом втянули мужчину на борт одного из катеров.

– Ты куда пропал, Петруха? А ты чего голый? Что с рацией? – Такой же полный, как и сам Петр Александрович, мужчина в форме подполковника полиции, вытирая капли пота со лба, сыпал вопросами. – Мы тут уже с ума все сходим.

– Это вы с ума сходите? – Лицо мэра Нижнеярска неожиданно перекосилось от злобы. – Это я с ума сошел, Гриша, когда твои советы стал слушать. Он меня раздеться заставил и вашу рацию утопить. – Если что с Дашкой случится, запомни, я тебе этого не прощу. Ни в жизнь не прощу, ты слышишь меня, Гриша?

– Ты успокойся, Петр, – нахмурился начальник районного управления внутренних дел Григорий Алексеевич Алябин, – в вертушке группа с собаками. Куда он от них денется? Давай показывай, где высаживаться.

Обе выпрыгнувшие из вертолета овчарки уверенно взяли след и так же уверенно рванули каждая в свою сторону.

– Видишь, как, – прокомментировал Григорий Алексеевич, – пришел он с одной стороны, а отходил в другую. Не зря мы сразу двух собак взяли. Скоро отбегается.

Петр Александрович угрюмо промолчал, глядя в след стремительно рванувшим в заросли упитанным псам и последовавшим за ними не менее упитанным полицейским.

Пробежав метров двести по прямой, одна из овчарок постепенно начала забирать немного влево; в это же время другая группа, следуя за второй собакой, постепенно смещалась вправо. К своему взаимному удивлению, обе группы встретились примерно посредине длинной, вытоптанной ими дуги. Однако, если овчарки отреагировали на встречу достаточно флегматично, всего лишь обнюхав друг друга и пару раз вильнув длинными хвостами, следовавшие за ними люди восприняли произошедшее весьма эмоционально.

– Петлю сделал. – Один из кинологов смачно выругался и обернулся к командиру группы: – Мы с Рондой сейчас еще раз пройдем, может, он где в сторону отскочил, но похоже, надо другой берег смотреть.

Поиски на другом берегу особых результатов тоже не принесли. В паре сотен метров от берега удалось обнаружить отпечаток велосипедной шины. Некоторое время похититель, если, конечно, это был его след, двигался по краю недавно расчищенной просеки, затем свернул на чуть заметную, но все же позволяющую перемещаться на велосипеде тропинку. Судя по всему, он неплохо знал здешние места. Поняв, что операция по поимке преступника идет не по плану, Алябин был вынужден связаться с областным управлением и запросить помощи. В течение часа на всех дорогах появились усиленные посты, проверявшие все машины без исключения. К этому времени велосипед, точнее его обгоревший каркас, был уже обнаружен на краю леса, недалеко от тянувшейся сквозь тайгу разбитой грунтовки, по которой изредка ездили лесовозы. К несчастью преследователей, всего через три километра грунтовка выходила на местную асфальтированную дорогу, по которой можно было уехать в любой из десятков дачных поселков, окружавших райцентр, либо еще через пять километров выехать на федеральную трассу. Ближе к вечеру стало очевидно то, что Петр Александрович понял, еще сидя в лодке: операция по захвату преступника с треском провалилась.

Закрыв ворота, он некоторое время стоял неподвижно, подставив лицо заходящему солнцу. День выдался хлопотным, и больше всего сейчас он хотел принять душ и, усевшись в кресло, выпить баночку холодного пива. Однако прежде всего надо было убедиться в том, что все хлопоты были не напрасны. Спустившись в погреб, он включил переноску. Света одинокой лампочки было вполне достаточно для столь небольшого пространства. Он взял чемоданчик с деньгами и поместил его в специально изготовленную стальную камеру размером примерно метр на метр. И чемоданчик, и камеру он в свое время придумал и смастерил сам, прочитав на одном из сайтов о том, что современные GPS-метки, или так называемые маячки, бывают совсем микроскопических размеров и могут быть запросто спрятаны в пачке купюр, а что самое отвратительное, их сигнал определяется через спутник, а это значит, нет безопасного расстояния, на котором тебя не могут засечь преследователи. Однако на том же сайте достаточно подробно было разъяснено, что такое экранирование и как с его помощью можно этот самый маячок сделать абсолютно бесполезным. Будучи человеком основательным и не доверяющим на слово никому, в особенности Интернету, он купил GPS-метку и установил на свой смартфон соответствующую программу. Провозившись несколько дней в гараже, он остался вполне доволен и достигнутым результатом, и тем, что сайт не наврал. Ложь он не терпел с детства, с тех пор, как его родители, лучше которых, как ему казалось, на свете никого не было, вдруг разошлись и отец начал жить отдельно. Очень долго он не мог понять, как может быть так, что люди, которые столько лет улыбались друг другу и, возвращаясь из кино, держали его за руки, вдруг стали чужими. Настолько, что уже не могли жить вместе несмотря на то, что он их об этом очень просил. А потом он понял. Они обманывали. Все это время они лишь притворялись, что любят друг друга, а раз так, то вполне может быть, что они притворялись и продолжают притворяться, что любят его самого. То яркое, хоть и безрадостное детское открытие осталось в далеком прошлом, но неприятие лжи во всех ее проявлениях сохранилось в нем до сих пор.

Поместив чемоданчик в камеру, он закрыл дверцу и просунул руки в два круглых окошечка, аккуратно вырезанных в боковых стенках камеры. Небольшое, закрытое толстым небьющимся стеклом окошечко позволяло ему все видеть. Открыв сначала одну тугую защелку на чемоданчике, затем другую, он на мгновение замер, разглядывая упаковку с деньгами. Двадцать пачек по десять тысяч долларов. Сколько же это будет по нынешнему курсу? Миллионов тринадцать выйдет, да еще с хвостиком. Хорошее вознаграждение за все хлопоты, достойное. Он улыбнулся и перочинным ножом вспорол плотный целлофан. Конечно, в этот раз он изрядно потратился, впрочем, ненамного больше, чем обычно. Что поделать – прежде, чем получить денежки, надо сначала их потратить.

Положив нож, он вытащил из упаковки пачку купюр и разорвал перетягивающую их бумажную банковскую ленту. Улыбка исчезла с его лица. Денег в чемодане не было. Вместо них в чемодане лежала умело изготовленная «кукла». С подобным ему сталкиваться еще не приходилось. Он даже немного растерялся от неожиданности и, сам не зная зачем, начал судорожно доставать одну денежную пачку за другой и срывать с них упаковку.

Рвануло на третьей пачке. Раздался негромкий хлопок, и из его рук вырвалось ярко-красное облако. Он испуганно отшатнулся и попытался было отступить назад, но руки, засунутые по самые локти в экранированную камеру, не позволили ему этого сделать. Он освободил вначале одну руку, затем другую и удивленно уставился на них так, словно за то время, что они находились внутри стального ящика, какой-то волшебник неведомым образом незаметно подменил их, ну или, как минимум, поменял местами. На самом деле обе руки были на месте, вот только обе они по самые локти были покрыты яркой, как он догадывался, несмываемой краской.

– Вот значит, как! – Он возмущенно поднял руки перед собой и сжал красные резиновые кулаки, словно готовящийся к схватке боксер. – Удивить меня решили? Считайте, что удивили. Теперь моя очередь.

С чемоданчиком он всегда работал в перчатках. Самых обыкновенных тонких латексных перчатках, натянутых поверх рукавов водолазки.

Он всегда понимал риски того дела, которым занимался. В том числе риск того, что чемоданчик попадет в руки тех, кто пока безуспешно охотится на его владельца. А это означало одно – никаких следов. Ни отпечатков, ни капель пота, ни выпавших волосков. Ничего. И вот сейчас, благодаря этому нехитрому правилу от взрыва патрона с несмываемой краской пострадала только его одежда. Хотя… Мужчина недовольно покачал головой. И чемоданчик, и камера наверняка полностью залиты этой краской. Да уж, мало ему утренних хлопот, так еще теперь надо узнавать в Интернете, чем смывается несмываемая краска. Наверняка ацетоном оттереть можно. Вот только сколько времени это займет?

Мужчина осторожно, чтобы не перемазаться, стянул с себя перчатки, а затем и водолазку. Одежду все равно придется сжечь. А сейчас, прежде чем начинать всю эту явно муторную возню с ацетоном, надо выпить кофе и немного отдохнуть. Перчаток, слава богу, у него много, потом можно будет надеть другие.

Остро наточенный нож в ее руках двигался стремительно. Только что целая морковь на глазах превращалась в кучку мелко нашинкованной соломки. Свеклу она нарезала миниатюрными кубиками. Вначале радостно зашкворчала первая сковородка, принимая в раскаленное масло кусочки свеклы. Тут же ее радостное потрескивание подхватила вторая. Ее добыча была разнообразнее. Вместе с морковью ей достался еще и лук, вскоре приобретший аппетитный золотистый оттенок. Деревянной лопаткой Елена Григорьевна тщательно перемешала содержимое вначале одной сковороды, потом другой. Выключив огонь под уже дошедшей, по ее мнению, морковью, она добавила в свеклу полную столовую ложку томатной пасты и вновь все тщательно перемешала. Несколько капель уксуса завершили ее хлопоты. Елена Григорьевна немного уменьшила пламя и устало коснулась рукой виска. От шума вытяжки у нее разболелась голова, но если выключить этот назойливо гудящий вентилятор, то запах готовящегося борща пойдет гулять по всему дому, а Петя этого не любит. Подумав о муже, Елена Григорьевна смахнула некстати появившуюся на щеке слезу и вновь вернулась к плите. Все, что она сейчас могла сделать для своей семьи, сконцентрировалось для нее в двух сковородках и большой пятилитровой кастрюле, из которой вверх к нержавеющей пасти вытяжки тянулась ароматная, пахнущая вареной говядиной струйка пара.

Телефон на втором этаже начал звонить в то самое мгновение, когда Елена Григорьевна наконец выключила опостылевшую вытяжку. В наступившей тишине она слышала, как муж коротко ответил, взяв трубку, как он долго молчал, слушая звонившего, как затем начал кричать на своего собеседника, уверяя, что именно тот виноват во всем и что надо было просто дать денег и все было бы решено.

Она сжала в руках вафельное полотенце, затем поднесла его к лицу и, заткнув рот влажной, пахнущей борщом тканью, зарыдала. Кто-то виноват во всем. Всем для нее была семилетняя внучка Дашенька, так похожая на свою мать, погибшую вместе с мужем три года назад в дорожной аварии. В тот день Анна со своим мужем Игорем решили уехать на весь день на озеро. Конец августа радовал неожиданно теплой и сухой погодой, и глупо было упускать, возможно последнюю в этом году, во всяком случае до осенней поездки в Таиланд, возможность искупаться. В последний момент Елена Григорьевна заметила, что внучка подозрительно часто шмыгает носом и настояла на том, чтобы ребенок остался дома. Это решение породило море слез у возмущенной Дашеньки, несколько ехидных комментариев зятя и молчаливое неодобрение дочери. В итоге Елена Григорьевна увела заплаканную внучку на второй этаж, а когда спускалась вниз, входная дверь хлопнула, сообщив ей о том, что дочь с зятем уехали, не поцеловав ее на прощание.