Похититель императоров
Шрифт:
Несмотря на реальность всего происходящего, меня все еще не оставляло ощущение, что я являюсь зрителем некой грандиозной кинопостановки, этакого современного ремейка «Войны и мира», переполненного массовкой, спецэффектами и компьютерной графикой. Вот-вот раздастся усталый голос режиссера: «Камеры стоп! Перерыв! Всем спасибо за работу!» И сразу перестанут палить пушки и летать ядра, встанут с земли «раненные» и «убитые», а солдаты противных сторон, побросав деревянные ружья, дружно затянутся сигаретами. Но, к сожалению, ничего подобного не происходило. Все так же летели ядра и свистели пули, все также падали раненные и убитые, а противники, с все возрастающей яростью, истребляли и истребляли друг друга.
Я машинально глянул на часы. Было шесть двадцать утра. Черт возьми, но ведь в 2012 году сейчас было уже далеко за полдень! Вот и документальное подтверждение тому, что время действительно изменилось вокруг меня! От этого открытия хотелось просто разрыдаться. Впрочем, главным было не это. Итак, если сейчас действительно шесть двадцать утра, это значит, только что была отбита только первая атака на наш левый фланг, после которой должна последовать небольшая передышка.
Генерала от инфантерии Багратиона я нашел неподалеку на гребне оврага. Он рассматривал в зрительную трубу французские позиции. Рядом располагались еще с десяток офицеров и небольшой казачий конвой. Внешне Багратион оказался совершенно не похож ни на один из своих портретов. В жизни он выглядел куда страшнее, чем на многочисленных «парсунах»: огромный крючковатый и ноздреватый нос, клочья бровей над запавшими глазами, изрытое оспинами лицо с тяжелой челюстью. Как говорится, «не для дам». При этом именно такой генерал-орел, думаю, солдатам особенно нравился. Да и мне столь грозный князь как-то сразу пришелся куда больше по душе, чем его многочисленные творчески улучшенные изображения.
– А вот и моряк объявился! – увидев меня, вскликнул кто-то. – Передали приказание графу Воронцову?
Точно! Это же я у Воронцова и спрашивал, как найти Багратиона! А почему он так странно на меня поглядел? Да потому, что я к нему на «ты» обратился!
– Не успел! Меня контузило ядром! Почти ничего не помню! Все как в тумане! – закусив губу, соврал я.
Впрочем, почему же соврал! С момента своего жуткого пробуждения я и в самом деле был словно контуженный. Ожидая, что меня будут попрекать за неисполнение приказа, я глянул на стоявших вокруг Багратиона, но они смотрели совсем в другую сторону.
– Господа, кажется, французы снова двинулись!
– Не отрывая глаз от трубы, Багратион подозвал одного из офицеров:
– Марин! Отправьте адъютантов по дивизиям с приказом отбивать французов короткими штыковыми контратаками, но не увлекаться и с позиций не сходить!
– Колзаков! – повернулся ко мне генерал, скорее всего, начальник штаба Второй армии граф Сен-При. – Берите лошадь и снова пулей к Воронцову. Да смотрите, чтобы опять не контузило.
Казак подвел мне лошадь. Этого еще не хватало! Кое-как я взобрался в седло. Лошадь недоуменно косила взглядом на незадачливого седока.
– Эх, моряки, моряки! Кавалеристы из вас и впрямь никудышные! – ухмыльнулся кто-то из офицеров.
Пнув лошадь носками сапог, я потрусил в сторону, откуда, только что пришел.
Вот и гренадерские батальоны Воронцова.
– Ваше сиятельство! – закричал я ему что есть силы.
– А это опять вы, господин невежа! – нашел еще время для иронии граф.
В несколько слов я передал ему приказание Багратиона. В ответ Воронцов передернул плечами, но ничего не сказал.
А через минуту началось святопредставление. Французы навались огромной массой. Бой шел повсюду. Пробиться к штабу Второй армии теперь не было никакой возможности и я, спешившись, примкнул к усачам гренадерам. На этот раз уже не обошлось без штыковой. Скажу честно, что, повоевав первую и вторую Чечню и, повидав, казалось, всякого, я был потрясен, оказавшись в эпицентре столь ужасной массовой бойни, когда на маленьком клочке земли тысячи и тысячи людей без устали кололи и резали друг друга.
Время от времени воронцовские гренадеры опрокидывали атаковавшие их колонны, но сразу же отходили обратно, прикрываясь цепью стрелков. Воронцов сам водил их в эти кровавые схватки.
В один из моментов боя я его почти спас. Завидев генерала в треуголке с плюмажем, к Воронцову кинулись сразу несколько оказавшихся неподалеку французов. Понимая, что ему не уйти, Воронцов встретил их со шпагой в руке. Волей случая я оказался ближе всех к нему и, не раздумывая, поспешил на помощь. Первого француза я убил сабельным ударом. Пригодилось юношеское увлечение фехтованием в спортивной школе. Остальных добили подоспевшие гренадеры.
– Спасибо, штабс-капитан! – сдержанно улыбнулся Воронцов.
– Капитан-лейтенант, ваше сиятельство! – поправил я его.
– А, моряк значит! – улыбнулся граф уже теплее. – Коли живы останемся, с меня коньяк!
Все же французам удалось на некоторое время занять южную флешь. Но Багратион немедленно бросил в контратаку несколько пехотных батальонов и французы их штыков не выдержали. Отходящих преследовали кавалерией.
Итак, это была вторая атака Даву. Значит, его только что ранили, ранен был и принявший у него корпус генерал Компан. Об этом я, не удержавшись, поведал Воронцову. Тот недоуменно глянул на меня.
– Откуда знаете?
– Увы, но я знаю очень много, может даже слишком много! – только и нашелся я, что ему ответить.
По глазам Воронцова было очевидно, что моя информированность его очень заинтересовала, но переспрашивать он посчитал ниже своего достоинства.
Я глянул на часы. Сейчас ровно семь утра.
– Через полчаса французы снова пойдут на флеши. Ней – в лоб, а Жюно – в обход Утицкого леса. Надо готовиться к отражению!
– Не знаю почему, капитан-лейтенант, но я вам уже верю! – усмехнулся Воронцов.
Как я и предсказал, ровно через тридцать минут началась новая бешенная атака.
Едва я вернулся к штабу Второй армии, как получил новое поручение. На этот раз скакать в дивизию, занимавшую позицию слева от деревни Утицы и приказать ее командиру двигаться на Семеновское, ближе к эпицентру французской атаки. Это поручение я выполнил достаточно быстро. Тем временем пришло известие, что к нам послал подкрепления и Кутузов. Но их подхода надо было ждать еще час-полтора, а до этого предстояло сдерживать свежие корпуса французов вдвое меньшими силами.