Похититель теней
Шрифт:
12
Мне не спалось. В комнате было тихо, ни малейшего шороха за стеной. Звуки, к которым я привык, исчезли, складки занавесок печально застыли в неподвижности. Я посмотрел на часы. В три часа ночи у Люка перерыв, а мне хотелось его увидеть. С этой мыслью я закрыл за собой дверь дома, даже не подозревая, куда приведут меня ноги.
Я свернул в проулок, невидимый в ночных потемках. Мой лучший друг, сидя на стуле, оживленно беседовал со своим отцом. Я не стал им мешать, развернулся и пошел дальше.
— Я был уверен, что найду тебя здесь.
Я вздрогнул и обернулся. На скамейке сидел Ив и смотрел на меня.
— Иди сюда, сядь со мной. Столько времени прошло, нам наверняка есть что сказать друг другу.
Я сел рядом с ним и спросил, что он здесь делает.
— Я был на похоронах твоей матери. Соболезную тебе, она была замечательная женщина. Я немного опоздал и шел в конце процессии.
Я был искренне тронут тем, что Ив приехал на мамины похороны.
— А зачем ты пришел сюда, на школьный двор? — спросил он меня.
— Сам не знаю, я пережил трудный день.
— Я знал, что ты придешь. Не только похороны матери привели тебя сюда — мне хотелось с тобой повидаться. У тебя все тот же взгляд; в этом я тоже был уверен, но все-таки хотел удостовериться.
— Почему?
— Потому что, думается мне, мы с тобой оба ищем воспоминания, спешим найти, пока они не исчезли бесследно.
— Как вы теперь живете?
— Я, как и ты, перебрался под другие небеса, выстроил новую жизнь. Но школьником-то был ты, скажи лучше, что ты делал, после того как покинул эти стены и этот городок?
— Я врач, ну, то есть… почти. Я даже не смог распознать, что моя мать больна. Я думал, что вижу вещи, невидимые глазам других, а оказался еще более слеп, чем они.
— Помнишь, что я обещал тебе однажды? Если у тебя что-то на сердце, о чем не хватает духу рассказать, ты можешь довериться мне, я тебя не выдам. Мне кажется, нынче самое время…
— Вчера я похоронил маму, она ничего не сказала мне о своей болезни, а вечером я нашел на чердаке нашего дома письма отца, которые она от меня прятала. Вот так, начинаешь с маленькой лжи, а потом не остановиться.
— Что же писал тебе отец? Или это нескромный вопрос?
— Что он приезжал каждый год, чтобы увидеть меня, на вручение наград в школе. Стоял поодаль, за оградой. Так близко и в то же время так далеко.
— И больше ничего?
— Нет, еще он признался, что в конце концов отступился. Та женщина, ради которой он бросил мою маму, тоже родила ему сына. У меня есть единокровный брат. По словам отца, он похож на меня. На сей раз у меня появилась настоящая тень — забавно, правда?
— Что же ты думаешь делать?
— Не знаю. В последнем письме отец пишет мне о своем малодушии, о том, что, желая подарить будущее
— Когда ты был маленьким, непохожим на других тебя делала твоя способность чувствовать несчастье, не только твое собственное, но и чужое. Ты просто стал взрослым. — Ив улыбнулся мне и без перехода задал странный вопрос: — Если бы мальчик, которым ты был, встретил мужчину, которым ты стал, как ты думаешь, они бы поладили, смогли бы подружиться?
— Кто вы все-таки такой? — спросил я его.
— Я человек, не желавший взрослеть, школьный сторож, которому ты вернул свободу, или тень, которую ты сам придумал, когда тебе нужен был друг, — выбирай. Но я перед тобой в долгу, и, думаю, нынче ночью самое время расквитаться. Кстати о подходящих моментах… Помнишь, что я сказал тебе однажды насчет встречи двоих? Ты, кажется, переживал тогда свое первое разочарование.
— Да, помню, в тот день я тоже был не очень счастлив.
— Знаешь, подходящий момент — это и к встрече после разлуки относится. Пойди-ка поищи за моей сторожкой. Я там кое-что для тебя оставил, это принадлежит тебе. Ну, иди же! Я подожду тебя здесь.
Я встал и пошел за деревянный домик, но, сколько ни смотрел вокруг, ничего особенного не нашел.
— Ищи лучше! — услышал я голос Ива.
Я присел на корточки, луна светила ярко, и было видно почти как днем, но все равно — ничего. Подул ветер, взметнул пыль, и она запорошила мне лицо. Зажмурившись, я стал шарить в поисках носового платка, чтобы вытереть глаза и хоть мало-мальски обрести зрение. В кармане пиджака, того, в котором я ходил на концерт, нашелся листок бумаги — автограф виолончелистки.
Я вернулся к скамейке, но Ива там не было, двор снова опустел. На том месте, где он сидел, теперь лежал прижатый камешком конверт. Я вскрыл его — внутри оказалась ксерокопия на очень хорошей бумаге, немного пожелтевшей от времени.
Один на скамейке, я перечитал письмо. Возможно, строки, в которых мама написала мне о своем самом заветном желании — чтобы я вырос настоящим человеком, нашел профессию по душе и был счастлив, и добавила, что, каков бы ни был мой выбор в жизни, если я люблю и любим, значит, сбылись все надежды, которые она на меня возлагала, — да, возможно, именно эти строки и меня освободили от цепей, которыми я был прикован к детству.
13
Наутро я запер ставни и зашел к Люку попрощаться. В старенькой маминой машине я ехал весь день и под вечер добрался до маленького курортного городка. Я припарковал машину у дамбы, перешагнул через цепь, огораживающую старый маяк, поднялся под купол и нашел воздушного змея на прежнем месте.
Хозяйка семейного пансиона встретила меня с видом еще более сокрушенным, чем в прошлый раз.
— У меня по-прежнему нет свободной комнаты, — со вздохом сказала она.