Похитители бриллиантов (др. изд.)
Шрифт:
— Я считаю, — вставил Александр, — что правильно было бы сесть на коней! Кто его знает, куда нас заведет погоня за ранеными слонами.
— Верно!
Спустя несколько минут три смелых товарища ехали по следам одного из слонов — того, который, отступая, поливал землю потоками крови. Они не прошли и пятисот метров, когда Альбер первым увидел его: слон лежал в густой чаще. Он, видимо, умирал. Глухое дыхание еле вырывалось из его пасти. Он уже не пытался идти дальше и только запускал хобот себе в самое горло, выкачивал воду из желудка и обмывал свои раны, из которых текли пенящиеся красные
Александр шел впереди. Он припустил коня, однако подумал и о том, чтобы оставить себе на всякий случай возможность быстро отступить. Когда он был не больше чем в тридцати шагах, слон заметил его, поднял хобот и напал на него, издавая яростные вопли.
У Альбера и Жозефа лошади испугались, встали на дыбы и понесли в чащу. Конь Александра с испугу уперся всеми четырьмя ногами в землю. Он стоял как вкопанный, храпел и не желал или не мог повиноваться своему всаднику, хотя тот до крови вонзил ему шпоры в бока.
Окаменев от страха, конь продолжал неподвижно стоять, даже когда слон был близко. Всадник видел только голову слона и хотел выстрелить. Если бы пуля попала в самую середину черепа и хотя бы даже не пробила черепную коробку, она бы оглушила животное и человек успел бы соскочить с седла и укрыться в чаще. Но в довершение всего конь стал мотать головой, и это мешало всаднику прицелиться.
Слон был в каких-нибудь десяти метрах.
Александр почувствовал близость своей гибели.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Белый носорог. — Он поднимает и коня и всадника. — «Подожди ты у меня!» — Неплохая коллекция заноз. — Африканский слон. — Как устроены бивни. — Взрыв. — Лечение слона. — Как измерить рост слона. — Жареные ноги. — Жаркое из хобота. — Вес бивней и цены на слоновую кость. — Прекрасное место для цилиндрической пули восьмого калибра. — Сушеное мясо. — Тревога.
Невообразимый, неправдоподобный случай сразу переменил обстановку. С шумом ломая все на ходу, из зарослей вылезла огромная, передвигающаяся на коротких ногах беловатая масса и пошла прямо на слона.
Это был белый носорог. По-видимому, его потревожил топот лошадей, и он с глухим ворчанием удирал.
Слон захрипел и остановился.
Гиганты столкнулись, и силу этого столкновения нетрудно себе представить. Носорог, увидев своего самого опасного врага, пришел в неописуемую ярость. Он крепко уперся всеми четырьмя ногами, нагнул свою безобразную голову, затем с непреодолимой силой подбросил ее вверх и вонзил свои рог умирающему слону прямо в брюхо. Раздался глухой удар, затем треск раздираемых кожных покровов, и на землю вывалились внутренности. Слон качнулся справа налево, затем рухнул, даже в последнюю свою минуту стараясь подмять под себя своего врага. Но тот отскочил в сторону с проворством, которого никто не мог бы и подозревать у такси бесформенной массы, и оказался на расстоянии едва одного метра от коня Александра.
А это глупое животное, еще более напуганное, чем раньше, стояло на месте и продолжало мотать головой. Носорог, весь в крови, ринулся на коня.
Все дело продолжалось несколько секунд. Носорог повторил удар, который только что так успешно
Конь перевернулся в воздухе и свалился с распоротым брюхом. Он еще пытался бить ногами, по совершенно бесполезно.
Что же касается всадника, то он но упал, и в этом было его счастье. Александр Шони сохранил полнейшее хладнокровие. Почувствовав толчок, он бросил карабин, привстал на стременах, ухватился обеими руками за ветвь и, будучи прекрасным гимнастом, поднялся на мускулах. Через секунду он уже спокойно сидел на дереве и не без любопытства смотрел, как внизу бушует разъяренный носорог. А тот вертелся вокруг самого себя, перебегал от туши коня к туше слона, наносил им исступленные удары и катался в луже крови. Затем, по-видимому считая свое дело законченным или же просто устав от такой гимнастики, он спокойно ушел в чащу.
Тогда охотник, чудесному спасению которого помогли счастливая звезда и самообладание — два важных козыря в игре, — выждал несколько минут, пока его невольный спаситель уйдет достаточно далеко. Затем он с бесчисленными предосторожностями покинул свое убежище, которое вполне можно было назвать воздушным или возвышенным, подобрал карабин, осмотрел его, убедился в его исправности и щелкнул языком в знак удовлетворения.
— Горячее было дельце, черт возьми! — пробормотал он. — Я остался без коня. Но тут можно сказать, что но было бы счастья, да несчастье помогло. Это глупое животное могло сыграть со мной еще не такую штуку. Но у меня есть карабин, есть припасы, я могу обороняться.
Он углубился в лес, и внезапно ему почудилось, будто ломают ветви.
— Черт возьми! — воскликнул он. — Неужели мне предстоит еще раз схватиться с каким-нибудь толстокожим? Ну, уж на сей раз подожди ты у меня!..
А шум приближался. Александр даже услышал человеческие голоса. Дрожь пробежала у него по всему телу при мысли, что это Альбер и Жозеф натолкнулись на третьего слона.
Тревога его была непродолжительной, потому что очень скоро перед ним раскрылась картина, которая при всяких других обстоятельствах могла бы рассмешить кого угодно. На полянке, которая образовалась в зарослях после того, как слон и носорог вытоптали растительность, показались верхом на лошадях Жозеф и Альбер. Но в каком виде, великий боже! Жозеф был без шляпы, платье в клочьях, лицо и руки в крови. Он с трудом сдерживал лошадь, белую масть которой трудно было узнать из-за тысяч усеявших ее красных точек.
Надо было видеть ярость этого пылкого каталонца и слышать, какими ругательствами он честил своего обезумевшего от испуга коня. Жозеф выпустил из рук поводья, а уздечка порвалась, и бог его знает, сколько могла бы продолжаться эта безумная скачка, не подвернись здесь Александр и не схвати он коня за храп.
А рука у нашего приятеля была крепкая, и лошадь это почувствовала: она сразу остановилась как вкопанная, так что всадник вылетел из седла кубарем и выразил свои чувства, обозвав коня мерзавцем.