Поход без привала
Шрифт:
Несмотря на исключение из партии, командование высоко оценило работу Белова, дало самые хорошие отзывы. На новую службу он пошел с повышением. Направили его в Первую Конную армию, в 14-ю дивизию, помощником командира 82-го кавалерийского полка, стоявшего в станице Цимлянской.
Формально полк находился на полувоенном положении. Вел борьбу с бандами и одновременно отдыхал, пополнялся личным составом, лошадьми. Так объяснили Белову в штабе дивизии. На деле это выглядело следующим образом. Бойцы и командиры разместились по нескольку человек в хозяйских дворах. Строевые лошади стояли в конюшнях рядом с крестьянскими. Питались красноармейцы
За несколько лет гражданской войны у буденновцев сложились свои особенные традиции. Силен еще был в эскадронах партизанский дух. Вот пришел полк в станицу, рассыпался по дворам — и вроде бы нет воинской единицы. Люди пестуют коней, отсыпаются, помогают вдовам по хозяйству, толкуют о прошлых боях. Исчез полк, да и только. Лишь по утрам привозят посыльные рапортички о количестве бойцов и лошадей в подразделениях.
Однако стоило трубачам заиграть сигнал тревоги — и откуда что взялось?! Неслись к площади всадники, сбивались вокруг командиров, выстраивались в ряды. Подкатывали тачанки, громыхали повозки. Какого-то запоздавшего бойца эскадронный в сердцах секанул нагайкой, и тот смолчал — сам виноват.
Через полчаса полк готов покинуть станицу,
И еще одна особенность привлекла внимание Павла — отношение к командирам. Не по должностям оценивали и слушались их буденновцы — по авторитету. Сколько раз видел Белов: отдаст приказ командир полка, молодой краском, окончивший курсы в Твери, а боец медлит, едет себе с прохладцей. И тот же боец летит сломя голову, едва поведет бровью усатый комвзвод, бывший урядник. Потому что комполка пришел откуда-то и уйдет со временем, а комвзвод — человек свой, земляк, известный вояка.
Как сблизиться со старыми конармейцами, сломать барьер равнодушия и отчужденности? В бою это проще. Две-три совместные атаки, и тебя оценят, поймут, на что ты способен. А сейчас, когда нет боев?
Действительно, Белову трудно было в такой обстановке узнать настроение кавалеристов, уровень их подготовки. Но он-то, новый помощник командира полка, был заметен всем бойцам, к нему приглядывались сотни глаз, мнение о нем передавали из взвода во взвод, из эскадрона в эскадрон.
Говорят, путь к сердцу матери лежит через ее ребенка. В таком случае путь к сердцу кавалериста лежит через коня. Прояви заботу о лошади, покажи себя ценителем, знатоком коня — и настоящий кавалерист простит тебе какую угодно строгость и даже ошибку… Любишь лошадь, значит, ты человек, значит, есть у тебя душа.
Через неделю весь полк знал, что новый помощник сам чистит по утрам своего жеребца, сам поит и кормит. Оценили его умение ездить: стройный, худощавый и легкий, Белов на скаку будто сливался с конем.
Полувоенное положение, в котором находился полк, не предусматривало выводки лошадей; в любое время эскадроны могли быть подняты по тревоге и брошены в бой с крупной бандой. Но это либо произойдет, либо нет, а люди томились бездельем, падала дисциплина, у лошадей без догляда могла появиться чесотка.
Белов на свой страх и риск решил проводить осмотры и взялся за это со всей строгостью, как бывало в учебной команде, где готовили унтер-офицеров гусарского полка. В первый же день вместе с ветеринарным врачом не принял на выводку целый эскадрон — лошади были недостаточно чистыми: у одной топорщилась шерсть, у другой не расчесан хвост,
Командир эскадрона, старый вояка, начал было возражать, но Белов скомандовал: кругом — марш!
Бойцы, затихнув, следили, что будет… Ничего особенного но произошло. Старый вояка, замысловато выругавшись вполголоса, повел колонну назад.
Не прошло и двух часов — эскадрон прибыл снова. Белов начал осматривать лошадей. Командир эскадрона, сопровождавший его, внимательно и настороженно косил глазами из-под низко надвинутой кубанки. На этот раз все было сделано, как надо.
— Ну вот! — громко, чтобы слышали бойцы, сказал Белов. — Теперь кавалерия, а не обоз!
В этот день, сам того не зная, Павел Белов стал среди конармейцев «своим».
Вскоре полк заметно выделился в лучшую сторону. Начальник дивизии ставил его в пример.
Между тем в донских хуторах и станицах все острее чувствовался голод. Сказалась война, не раз опалявшая эти места, сказалось отсутствие хозяев-мужчин и, конечно, неурожай. Хлеба во многих семьях хватило лишь до середины зимы.
Нечем было кормить войска. 14-я кавалерийская дивизия походным порядком перебрасывалась на Кубань. По февральским вьюжным дорогам, по которым двигалась конница, шли на юг женщины, старики, дети. Шли из последних сил. Не сосчитать, сколько закоченевших трупов осталось тогда на степных проселках. Привычные кони не шарахались, только прядали ушами, переступая через темные бугорки.
Трудно было и кавалеристам. Сами с пустым животом — еще так-сяк. Но для коней обязательно надо добыть сено или овес. Растаскивали на корм соломенные кровли — ничего другого не находили окрест.
А тут еще начдив 14-й Мурзин вздумал вдруг произвести обмен лошадей между полками, подбирал их по масти. Занимались этим во время днёвок. Путаница была великая. Хороших лошадей в полках прятали. К новым, обмененным, бойцы привыкали с трудом. Для многих буденновцев необдуманный приказ вообще обернулся трагедией. В каждом взводе были бойцы, которые, можно сказать, сроднились со своей лошадью, пройдя с ней и германскую, и гражданскую войны. Иной приехал в отряд Буденного на кровном своем мерине, оголив хозяйство. Другой отбил жеребца в смертельной схватке с врагом. Третьего умный конь несколько раз выносил, раненного, с поля боя…
Плакали кавалеристы, расставаясь с конями. Некоторые самочинно уходили с лошадьми в другой полк, их отправляли обратно. Случалось и такое — отставал боец на марше и больше не появлялся. Настолько, значит, сросся с конем, что не смог оторвать его от себя.
Несмотря на недовольство, на участившиеся случаи дезертирства, обмен был все-таки произведен.
В те дни Павел Белов сделал пометку в своей командирской книжке: «Любые события дают опыт, положительный или отрицательный. Но если специально не думать об опыте, он накапливается очень малыми порциями. Поэтому надо подводить итоги для себя. А итоги у меня такие. Если делаешь одно важное дело, не осложняй его другими, которые можно пока отложить. Это называется твердым стремлением к цели. И думать надо прежде всего о людях. Как это для них? Спорил с К. Он говорит: если даже командир ошибся, все равно должен не подать вида и довести свое до конца. По-моему, нет. Ошибка командира может дорого обойтись. Лучше повернуть с полпути. Признать допущенную ошибку — для этого надо больше смелости, чем гнуть напропалую свое».