Поход клюнутого
Шрифт:
– Не видел ты огромных хибар, – не удержался дварф. – И даст Безмолвный Хранитель – не увидишь, ибо по-настоящему огромные – это у нас там, в недрах, а тебя я лучше сам прибью, чем туда допущу. Это тьфу! У нас одни королевские чертоги поболе всего этого города!
– Вы ж там небось сортир неделями ищете, а уж друг друга-то вовсе не встретить, если все из угла в угол бегают. Гляди-ка, лыцарь! Эгей, лыцарь на коне, дай-ка прикурить моему другу, пока он опять не разбрюзжался!
Рыцарь на Бингхама внимания не обратил, да и лошадь его осталась безучастна. Как стояли они
– А зачем он туда влез, на лошади-то? – озадачился Бинго. – Она ж оттуда небось слезть побоится. Помочь надо, подтолкнуть!
– Это памятник, – сдержанно объяснил Торгрим. – Статуй его фамилия.
– Тем более подтолкнуть надо. Он же, поди, застоялся – все в одной позе. Может, на голову его перевернуть? Будет забавное разнообразие.
– Оставь трогать памятник! Его тут не зря поставили – в память, надо думать, о каком-нибудь видном городском деятеле.
– Здоров, собака! – Бинго с уважением оглядел кососаженные плечи рыцаря. – Может, сколупнем его оттеда и с собой повезем третьим? С таким-то уважаемым нас ниоткуда больше выпирать не посмеют, а ежели вдруг попробуют – пусть-ка сперва его выставят. Пока кантовать будут, успеем и отожраться, и выспаться!
– Жар у тебя, что ли? Бредишь же, как пророк Кабала на проповеди.
– Просто хочу его спихнуть с верхотуры, а ты все никак не ведешься.
– Не дам рыцаря ронять. Никого ронять не дам! Вот будешь один странствовать, тогда и... тогда я тебе руки и повыдергаю.
– Хорошенькое дело! В одиночку его и при руках свернешь едва ли. – Бинго осторожно потыркал лошадь в копыто. – Намертво вделано. Что за народ нелепый? Сперва пыхтит тот, который прикрепляет, потом тот, который отламывает.
– Потом тот, который лупит отломавшего. – Дварф огляделся по сторонам. – Хочешь чего-нибудь отломать с пользой – займись вон тем факелом.
Бинго не заставил себя дважды просить – потянулся и выволок из железного держака на стене могуче коптящий смоляной факел. Дварф потыркался трубкой к огню так и так, загораживаясь от жара мозолистой ладонью, наконец мощно затянул в табак пламенный язычок и с удовольствием пыхнул густым дымом снизу в Бингхамову рожу.
– Ни разу не конопля, – отметил Бинго, с любопытством принюхиваясь. – А стоит, слыхал я, еще и подороже.
– Хорошее – настолько подороже, что, кроме королей, едва ли кто себе позволит. Купцы-то могли бы, но редкий купец на себя свой товар переводит – не такова торговая натура. – Торгрим блаженно затянулся и вдруг выпучил глаза. – Ты глянь, это не наш ли знакомый сержант бежит?..
– Что? Где? – Бинго присел, свободной рукой надвинул колпак на самые глаза. – Ты это… ты скажи ему, что я ничего!
– А про забурления сказать?
– Ежли от битья обещаешь защитить, то расскажи хоть про бабушку.
– А что у тебя с бабушкой?
– Да против нее я прямо образец аккуратности и благочестия. Помнишь, усатый сказывал про суровые разборки на Фигасе-озере, когда еще дэбошийского бугра укоротили на голову? Так началось все с того, что она на берегу того озера,
Меж тем сержант Гилберт, тяжело трусящий через площадь, заметил живописный дуэт и слегка изменил курс, чтобы почтить ночных гуляк вниманием. Дышал сержант тяжело, со всхрипами, так что повод остановиться вышел для него большой удачей.
– Вы чего тут?
– Подышать вышли и совсем ничего не ломаем, – спешно отмазался Бинго. – Дварф хотел сломать и спереть вон того конного дядьку, да я не дал.
Торгрим поперхнулся возмущением.
– В городе ад кромешный поднялся, – сообщил сержант, не уделив внимания дварфовым криминальным намерениям. – Всю стражу созывают в трущобный квартал, где буйствует магическое явление.
– Ты дыши, дыши! – Торгрим участливо похлопал сержанта по плечу. – А то скиснешь, не добравшись. Уж не сомневайся, мы поможем! Нам все равно делать нечего.
– Кому и нечего. – Бинго за плечом сержанта скорчил страшную рожу. – Настолько нечего делать, чтоб с магическим явлением бороться, мне с детства не было!
– Мимо зла и безобразия проходить не должно, ибо кто сокрушит несправедливость, как не мы? Расскажи, сержант, пока пыхтишь, – что стряслось вдруг посреди ночи?
– Да всё художники эти. – Сержант мученически потряс головой. – Понаехали на глупый фестиваль, и ну паскудить. Вон в трущобах, в азарте творческого спора, возвели из конского навоза статую, а она возьми да и случись похожа на нашего городского верховного мага! Я сам видел, как есть он – пузатый, кривоногий, в шляпе и вместо носа морковина. Ну, а ноне эта статуя возьми да и оживи и поди крушить все ночлежки, где эти молодые дарования, что ее слепили, ночью гнездятся! Докрушит этих – может дальше пойти, а в иные районы, более респектабельные, пускать ее настрого не велено.
– Вот так штука! – Дварф только руками развел. – И часто у вас такое?
– Чтоб дерьмостатуи буйствовали? Помилосердствуй, добрый дварф, да я про такое и в сказках не слыхивал.
Торгрим метнул яростный взгляд на Бинго. Тот невинно пожал плечами – мол, извините, что рядом стою.
– Что ж, сержант, пойдем глянем на твою статую.
– Лопаты возьмите да вилы, – посоветовал Бинго со знанием дела. – Мечами дерьмо не урезонить, я не раз пробовал.
– И ты не отлынивай!
– Не буду, но спервоначалу схожу гляну на всамделишного мага, с которого статую делали. Видывал магов огненных, воздушных, земных и водных, но чтоб говенного?
– К магу послали уже гонца, чтоб помог, чем может. – Гилберт нахмурился. – Ты это что же, полагаешь, он сам руку и приложил?
– А что, не мог?
– Да, по мне, всяк, кто не мечом на жизнь зарабатывает, одной ногой преступник, другою же мошенник... Нету у меня к таким доверия. Так что осторожней там – вон его башня, отсюда видно, как светится.
– У конюшни встретимся, – буркнул дварф. Перспектива передохнуть от назойливого гоблина его, чего уж греха таить, крепко порадовала. – Руки там не распускай зря и факел верни на место. Веди, сержант, раз уж тут у вас такие гуляния, не хотелось бы их прохлопать!