Поход клюнутого
Шрифт:
– Да с тобой всякий день как представление к Алмазному Ордену за героизм.
– Во-во, три дня в строю, а уже весь извелся. А я так живу! Но, справедливости ради, все рекорды сотрудничества ты уже побил. И меня всего тоже побил так, что скоро Громелона догонишь!
Бинго уткнулся в миску и принялся набивать пасть, однако озираться в поисках подходящего пивного резервуара не перестал. На палубе, однако, ничего подходящего не нашлось, а на люк в подпалубное помещение уселся Торгрим, стараясь воспроизвести капитанский испепеляющий взор – без особого, впрочем, эффекта [15] . От пережитого дварфа начал поколачивать мелкий озноб, какого он не помнил с малолетства. Сложен и безумен мир поверхности, даже храбрейший,
15
Сопротивление магии, которым гоблины известны в народе, на самом деле есть дивный плод отупелости, отражающий любые атаки с дескриптором «ментальный», так что распространяется и на психологическое давление, и на попытки донести до субъекта здравый смысл, и на разгадывание кроссвордов.
– Может, так, – рассудил Торгрим тягуче. – Дракон летел...
– А? Чё? – Бинго подавился кашей. – Где дракон?!
– Твой дракон. Он летел, а ты в него швырнул камнем, тут он вильнул и о какую-нибудь скалу с лету шарахнулся!
– А! Холодно. Ледник на Вороньем Черепе.
– На черепе?
– Скала такая. Очень высоко, очень холодно. Туда посылают караул нести – караулить там, правда, нечего, зато правда и суровость жизни в полной мере постигаются. Как-то, чтоб согреться, меч лизнуть хотел – не смог, язык к зубам примерз, пока рот открывал, а меч, побывши на морозе, лопнул, как сосулька. Не попал, в общем.
– В дракона не попал?
– В правду не попал. По дракону мудрено было промахнуться.
– Тебе жалко правду сказать?
– Тебе же жалко пиво найти и соревнование устроить.
Дварф демонстративно отвернулся и повалился на бок, пресекая дальнейшее общение, ибо воочию заметил, как падают бастионы логики пред неостановимым напором гоблинского праздномыслия. Такую битву не выиграть – разве что уклониться от нее, схорониться в сторонке, в укрытии из безучастности, и пребывать там в засаде и боеготовности, чтоб точно в нужный момент наброситься и пинками осадить заигравшегося вредителя. Надо бы няньку нанять, поднаторевшую в общении с малолетними безобразниками, и приставить ее к Бинго безотлучно, но пока все самому приходится. Да к такой няньке, которая способна взнуздать гоблина, Бингхам сам не подойдет даже на цепи – перегрызет цепь и убежит в далекую Домиторию, выколупывай его потом оттуда.
Ветерок усиливался, порушенный кораблик скрипел, но курс держал; на носу запалили факел для курсового освещения; Бинго не сломал ничего, кроме двух ящиков, на которых попытался улечься для вящего комфорта, и борта, о который треснулся башкой при падении с ящиков... в общем, ночное плавание протекало чинно и спокойно, словно королевский вояж. Торгрим расслабился, добрался наконец до своего тюка, из-под клапана вытащил мусат и набор точильных камней и уселся наводить глянец на иззубренное о голема секирное лезвие. Без точильного круга, конечно, несколько не то, но разве ж до таких тонкостей в этом походе, где вообще все с ног на голову поставлено? Так что обошелся
И только с первыми проблесками рассвета подал сиплый и сорванный голос капитан со своего места на руле.
– Прямо по курсу остров, о котором я предупреждал, – говорил он, глядя поверх головы дварфа, но Торгрим нутром почуял, что обращаются к нему, и навострил уши. – Остров мал, может, сотня шагов в поперечнике, и покрыт буйными зарослями. Перехожен он всеми вдоль и поперек, и ничего там не найдено... но я вот все смотрю на эту штуку, которой вы меня подкупили, и вижу, что не обычный это компас. Стрелка его все время в разные стороны указывает, словно на разные цели, а сейчас вот словно прилипла, на остров нацелившись. Я так думаю, что это магический артефакт, указующий на клады.
Торгрим оглянулся на остров, появившийся прямо по курсу. Капитан переложил руль так, чтобы привалить посудинку боком к его бережку. Остров не впечатлял – разве что тремя десятками разномастных деревьев, густо торчащих во все стороны, словно волоса на Бингхамовой макушке.
– Ух ты! – восхитился Бинго немедленно. – Мы в деле!
– О, нет-нет-нет! – Торгрим протестующе замотал головой и руками над нею тоже замесил, для вящей убедительности. – Капитан, поверь опытному: ничего хорошего из этого не получится. Единственный для тебя приемлемый путь – быть тише воды и ниже травы, пока мы на берег не сгрузимся. Вот в другой раз, как без нас будешь, ты поищи свои клады, но с нами это – бороду даю наотрез! – никакой не клад окажется, а толпа кровожадных огров или выгребная яма Стремгода.
– Или магическое проклятие, – добавил Бинго радостно. – Ежели магическая фиговина, то с чего ей указывать на нормальный клад? Скорее уж на источник магии!
– Вот, даже гоблин согласен.
– Гоблин отнюдь не согласен! Гоблин хочет на остров! В буйные заросли хочет гоблин!
– Капитан, гоблин идиот, но ты-то!..
– Я намерен осмотреть остров и надеюсь на клад. – Капитан сурово сдвинул брови. – После вашей прогулки мне чинить корабль придется, ты хоть представляешь, почем это станется? Молись, дварф, чтоб я нашел там полный сундук золота, а на случай магического проклятия у нас как раз магоупорный гоблин имеется.
– Это где, который это? – Бинго всполошенно заозирался. – Эй, это я, что ли? Наотрез несогласный у вас иметься, кормите плохо, возите вяло, сидишь у вас в гостях практически в луже, а это обидным почитается. Я сам по себе, и ежели на острове нас начнут противу ожидания метелить, то каждый сам за себя, а за меня еще дварф, потому как я важен для опчества.
– Капитан, одумайся! – Торгрим схватился за голову. – Пропадешь же, с этим пугалом подрядившись бок о бок...
– Не пугай капитана! Он сам знает, что ему лучше.
– А ты не встревай! Ежели там что-то случится – а мы знаем, что случится! – то без капитана и команды мы даже отчалить от того острова не сумеем.
– Чего ты всегда о плохом думаешь? Иногда ведь может случиться и хорошее.
– Правда?!
– Нет. Ну, то есть еще никогда не случалось, но может же начаться однажды?
– А тебе-то зачем на остров?
– Я не эстет, мне подойдут любые заросли, но к иным берегам капитан не желает приваливать. Опорожниться давно пора, а за борт зад свешивать я опасаюсь – тотчас какой-нибудь хищный крокодайл из вод вынырнет.
– В Серебрянке крокодайлы не водятся, – презрительно известил капитан. – Это дальный южный зверь, да и того, думаю, орки выдумали, чтоб забить баки нашим щукам.
– Хошь поспорить?
– Не спорь, капитан. – Торгрим начертил в воздухе отвращающий знак. – Не буди лихо, пока оно тихо. На такую приманку не то что крокодайл чужеместный – сам ятанский император из реки может выпрыгнуть, даром что ему в открытых водах плескаться с рождения заказано. Пообещайте хоть не нарываться там, на острове, помимо необходимого.