Поход на Царьград
Шрифт:
Теперь дорога протянулась между деревьями. Возле большого известнякового камня, белеющего справа, Дубыня спугнул спящего под раскидистой елью оленя — тот рванул напрямик, проломив кусты, и стало видно, как он вымахал на широкую поляну, остановился, гордо поводя крупной головой. Лунный свет серебристо переливался на его сильных рогах, и даже можно было разглядеть, как дрожь пробегает от холки по спине и до самого широкого зада. Олень постоял с минуту, потом медленным, величественным шагом скрылся за деревьями.
Дубыня сел возле камня, достал хлеб, отломил кусок, стал жевать. До рассвета, судя по всему, ещё часа четыре, — уже недалеко и кумирня Белбога.
В траве журчал родничок. Дубыня набрал в пригоршню воды, жадно напился, смочил лицо. Вытер его рукавом, поднял валявшуюся рядом суковатую,
От камня шла в сторону поляны хорошо приметная тропинка. Дубыня знал, что она ведёт к берегу озера Чёрного, к кумирне. Достигнув поляны, он снова остановился.
Клубящиеся облака сошли с неба, высыпали мириады звёзд, и луна так ярко облила лес светом, что на земле можно было различить каждую травинку. Дубы враз стали седыми, и походили на верховных жрецов, величественно-строгих, с прямыми, негнущимися спинами и с широко развевающимися волосами и одеждами.
И лес сразу ожил. Выскочил из норы с пятью чёрными полосами бурундук, то ли поесть захотел, а может — слишком чистоплотный, — отправить свою надобность, но тут же был настигнут совой.
Бесшумно она появилась на фоне серого неба и, схватив когтями бурундука, неожиданно возникла перед глазами Дубыни, так что он невольно вздрогнул и замахнулся палкой, да где там! Сова уже бесплотным призраком исчезла в ночи.
Теперь поляна была освещена так, что тени деревьев, падающие на неё, образовали нечто похожее на сеть, которой ловят рыбу. Семья Дубыни жила на берегу крымской реки Альмы. Отец рыбачил и своих сыновей с ранних лет приучал закидывать сеть или ставить мереды. Сыновей было двое, и две дочери. Вообще-то в их семье соблюдено точное число шесть, дающее право на счастье. Но счастья не было, видимо, потому, что священное число шесть — это ещё не всё: надо иметь одну дочь и три сына, как в семье у богини Лады, покровительницы очага…
Жили бедно, а тут случилась беда: утонул отец, а мать, очень любившая его, лишилась рассудка, и волосы её стали белее снега. Она ходила на берег Альмы и подолгу глядела на тёмные воды, что неслись в Понт; солнце летом пекло ей затылок, зимой снег облеплял с головы до ног. Увести её в избу в эти часы было невозможно: она кричала, билась, царапалась. А по весне пропала…
Старшей сестре Дубыни в это время исполнилось четырнадцать лет. И как-то его вызвали к тиуну и там объявили, что он должен заплатить в казну прошлогоднюю неустойку по дыму, которая якобы осталась от их отца. В случае неуплаты заберут старшую сестру. Платить, конечно, было нечем, и управитель-хазарин взял её к себе в услужение. Натешившись, он скоро отвёз её в Саркел и продал. Вернувшись, похвалялся, что не продешевил, и показывал дирхемы, видимо, продал какому-то сарацину. Когда эта похвальба дошла до ушей Дубыни, он взял топор и, прокравшись поздним вечером к хазарину, зарубил его прямо в хлеву, куда тот вышел, чтобы проверить на ночь скотину.
Слуги не сразу хватились хозяина; тот имел обыкновение по вечерам заглядывать к молодым поселянкам. Поэтому Дубыня успел забежать в свою избу, обнять младшую сестру и брата и дать ему последнее напутствие:
— Не знаю, сумеешь ли ты уберечь эту сестру, я, как видишь, старшую не уберёг, но зато отомстил за неё, поэтому должен бежать. Сестра, ласточка моя, положи мне в тоболу кусок хлеба, а ты, брат, если придут к тебе люди тиуна-хазарина, скажи, что Дубыня ещё вчера пошёл на капище Белбога и пока не вернулся… Ну, прощайте, буду жив — подам знак о себе.
Где только не носила Дубыню злая судьба, пока не оказался в числе таких же несчастных и отверженных на соляных приисках. Каторжный труд уносил каждый день десятки людей.
Здесь встретил одного старца-алана, у которого был сын Лагир, красивый белокурый молодец. Его ждала такая же участь, как и отца, без времени состарившегося на соляных работах, если бы не один случай… Как-то на Меотийское озеро приехал протосфарий со своими слугами и личным отрядом охраны. Здесь, увидев крепких и сильных мужчин, приказал своему комиту [30]
30
Комит — первоначально — сопровождающий, позднее — придворный чин.
31
Стадий — греческая мера длины, равная 184,87 метра.
— Что это? — показал комит остриём меча на вздувшиеся жилы на икрах ног. — Ходил в кандалах?
— Ходил, — признался Дубыня.
После убийства хазарина Дубыня подался в печенежские степи, что находились по обе стороны Борисфена, напротив его больших и малых порогов. Дорогой был схвачен неизвестными людьми, судя по всему татями, и продан с молотка в Херсонесе. Два года гнул спину на виноградниках на одного из отличившихся в бою «бессмертных» [32] , получившего впоследствии звание кандидата [33] . За грубость и непослушание Дубыню забили в деревянные кандалы и отдали в работы на соляные прииски. Эти кандалы он протаскал почти полгода… Вот с тех пор при большой нагрузке и вздуваются у него на ногах жилы.
32
«Бессмертные» — так называли закованных в железо с головы до ног катафрактов — солдат византийской конницы.
33
Кандидат — низший придворный чин.
На другой день протосфарий увёз с собой Лагира и ещё нескольких молодых солеваров, оставив взамен провинившихся, как некогда Дубыню.
Чернобородый продолжал каторжанить, и прошёл ещё год. Старец-алан, надорвавшись совсем, умер, и вот теперь и мать Лагира находится при смерти… Говорила она Дубыне перед тем, как ему отправиться с соляным обозом в Херсонес: «Сынок, увидишь там моё единственное чадо, зелёную ветвь нашего старого, умирающего дерева, накажи приехать… Я хочу в последний раз перед тем, как душа моя пойдёт странствовать между землёй и небом, взглянуть в светлые очи сыночка. Отец… Он так хотел, чтобы наш Лагир возжёг огонь под его погребальной лодьей [34] . Но он не приехал, и я сердилась не него, а позже узнала, что находился он в походе против угров [35] . И потом я ругала себя, что плохо подумала о своём сыночке. Лишь молила богов, чтобы не был убит. Дубыня, сынок, если и теперь он не сможет приехать, ничего… Я пойму, я всё пойму, потому что я — мать…»
34
Аланы, живущие в Крыму, в те времена тоже были язычниками.
35
Угры — эти племена населяли тогда нижнюю честь Приднепровья и северные берега Меотийского озера.
Вот почему Дубыне так надо было попасть в Херсонес.
Пройдя поляну, он спустился в лощину — и тут услышал треск ломаемых кустов.
В этот момент луна снова зашла за тучу, пахнуло сразу прохладой, в стороне Чёрного озера проухал филин, смолк на какое-то мгновение и снова жутко проухал…
Это уханье отвлекло Дубыню от других звуков леса и также от приближающегося треска кустарника. А когда снова сосредоточил на нём всё внимание, то уже не только услышал, но и увидел, как из-за можжевельника появились две громадные собаки и остановились на краю лощины.