Поход Яна Гамильтона
Шрифт:
Тем временем наступавшие справа Бродвуд и Гамильтон обнаружили, что буры не только заняли все плато Даймонд Хилл, но и растянули свой левый фланг — там расположились Гейдельбергские командос и прочие бюргеры из Южного Трансвааля. Это исключало всякую возможность обхода, и потому операции на правом фланге британских войск и справа в центре представляли собой уже не охват, но прорыв. Гамильтон попытался сдержать [544] чрезмерно растянутый левый фланг противника, послав один батальон, две полевые пушки и кавалерийскую бригаду Гордона с ее конной батареей к хребтам Тайгерспоорт. Бригада конной пехоты Ридли свернула назад, к железной дороге, и пока эти два соединения атаковали, пытаясь раздвинуть ряды противника, как руки пловца раздвигают воду, бригада Бродвуда готовилась прорваться в образовавшуюся брешь.
Перемежающийся ружейный и артиллерийский огонь начался вскоре после восьми часов на участке, где наши силы пытались отвлечь буров у Тайгерспоорта, а через полчаса бригада Ридли вступила в бой у южных склонов Даймонд Хилл. Тем временем Бродвуд упорно продвигался на восток. Преодолев труднопроходимый отрог, он вышел на широкую покрытую травой равнину, окруженную холмами, с узким ведущим к железной дороге проходом в восточном конце. Здесь он немедленно был окружен с трех сторон бурами, завязался разрозненный бой, не особо любопытный для стороннего наблюдателя, но изобилующий отдельными яркими эпизодами. Буры выставили, насколько мы могли заметить, семь пушек, которые вели огонь по сходящимся направлениям, и кавалерия Бродвуд подверглась жестокой бомбардировке.
Несмотря на это, он продолжал двигаться вперед. Местность была удобна для кавалерийских маневров, а хорошо видимый между холмами на востоке проход, или ворота (poort), как его здесь называли, побуждал пойти на прорыв. Около одиннадцати часов Бродвуд выдвинул вперед две конные батареи, намереваясь их огнем расчистить себе путь. Буры, однако, сражались с упорством и дерзостью, каких мы давно за ними не замечали. На этом участке их войска состояли в основном из немцев или других иностранцев, повстанцев из колонии и прочих непримиримых.
Как только две пушки вступили в бой, они были немедленно атакованы бурами. Гребень, с которого велся огонь, представлял собой одну из тех плавных выпуклостей, что, повсеместно изгибаясь, нигде не дают достаточно хорошего обзора. Около 200 буров дерзко бросились вперед, рассчитывая обстрелять артиллерийские расчеты с близкой дистанции и захватить наши пушки. Атака была столь неожиданной, что они смогли подойти ярдов на триста и их головы были различимы среди травы. Пушки [545] открыли огонь картечью, но, хотя это и мешало бурам подойти ближе, ситуация оставалась критической. Бродвуд был вынужден послать в атаку 12-й уланский полк. Эффект сказался мгновенно. Полк едва насчитывал человек 150, но буры побежали от них — и те, кто угрожал нашим пушкам с юга, и те, кто был на линии огня с востока и с севера. Последние бросились к Даймонд Хилл. Будь кони свежее и сильнее, враг понес бы более суровое наказание, но усталые животные не смогли нагнать толпу беглецов. Во время этой погони полк приблизился к основной позиции противника и его левый фланг попал под обстрел.
Увидев, что цель, ради которой была предпринята атака, — спасение пушек — достигнута, лорд Эйрли отдал приказ «Кругом!» и отвел свой полк прежде, чем успел завязаться серьезный бой с противником. В тот самый момент, когда он давал команду, его наповал сразила пуля. Поредевшие эскадроны в полном порядке вернулись к позиции, отбитой у противника, при атаке они потеряли, в основном при отходе, 2 офицеров и 17 рядовых, включая одного присоединившегося из 10-го гусарского полка, а также около 30 лошадей.
Тем временем большой отряд буров, который уже сражался с 17-м уланским полком и с другими частями бригады Гордона, но, очевидно, до тех пор не решавшийся атаковать, увидел, что наступление приостановилось, спустился вниз и занял крааль и несколько покрытых травой гребней, откуда мог вести продольный огонь. Бродвуд, сохранявший свое обычное хладнокровие при всех этих чрезвычайных обстоятельствах, приказал кавалергардам выбить буров оттуда.
Гвардейцы стали спешиваться и готовить карабины, но генерал послал сказать им, что стрелять сейчас не стоит, а следует атаковать врага в сабли. Кавалергарды вскочили обратно в седла, засунули карабины в чехлы, выхватили длинные палаши и понеслись галопом прямо на врага. Буры, которых на этом участке было гораздо больше, чем кавалерии, могли бы с легкостью нанести ей большие потери. Но вид высоких всадников, с криками нахлестывавших своих коней, плашмя ударяя их саблями, был столь внушителен, что они не стали ждать, бросились к своим лошадям и бежали с трусливой поспешностью. Кавалергарды в этой атаке потеряли восемнадцать лошадей, потерь среди людей не было. [546]
Две эти атаки, проведенные со всей тщательностью, восстановили равновесие, но хотя Бродвуд удерживал все отбитые им позиции, он не чувствовал в себе сил прорваться через проход, предвидя жестокое сопротивление, с которым придется столкнуться.
Около полудня фельдмаршал, находившийся с одиннадцатой дивизией, заметил перед своим фронтом какое-то движение на позиции противника и пришел к выводу, что враг собирается отступить. Не желая жертвовать лишними жизнями при захвате желанного стратегического объекта, если это можно сделать без потерь, он отправил послание Яну Гамильтону, предупреждая, чтобы тот не заходил слишком далеко и не изнурял напрасно своих людей и лошадей, если сопротивление противника станет слишком упорным. Гамильтон, однако, видел, как глубоко увяз Бродвуд, и, опасаясь, что в случае его бездействия враг бросит все силы против командующего кавалерией, он счел необходимым атаковать врага, закрепившегося на нижних склонах Даймонд Хилл, и протянуть руку Бродвуду.
Поэтому он приказал Брюсу Гамильтону начать наступление с двадцать первой бригадой. Тот немедленно привел в движение свои батальоны. Противник, немалый по численности, занимал длинный поросший кустарником гребень под основной линией холмов. Обе артиллерийские батареи и два 5-дюймовых орудия открыли огонь около двух часов. Суссекский полк, двинувшись вперед, закрепился на северном конце гребня, очищенном от противника артиллерийским огнем, и, пока городские императорские волонтеры и часть конной пехоты, включая корпус Гилли (шотландских егерей) сдерживали врага с фронта, они постепенно вытеснили буров с гребня, напирая на них справа.
Наша пехота, несомненно, усвоила кое-какие уроки этой войны. Растянутая линия стрелков, продвигающаяся вперед и почти невидимая на фоне бурой травы, использующая любое доступное укрытие, не представляет мишени для вражеского огня. Как только наши солдаты захватили правую часть гребня, противник лишился возможности удерживать эту позицию.
В 3:30 буры, группами по 20–30 человек, стали покидать позицию на гребне. Но прежде чем они могли добраться до главного холма, им предстояло пересечь открытый участок, где они попадали под огонь наших войск, удерживавших фронт. [547]
Городские императорские волонтеры заняли весь поросший лесом гребень. Один бурский мальчик, всего четырнадцати лет, был ранен пулей в голову. Он был еще жив, и его отец, весьма респектабельного вида мужчина, отказался покинуть сына, несмотря на приказ фельдкорнета. Он был взят в плен, но за этим исключением все остальные буры, в том числе и раненые, благополучно отошли на основную позицию. Уже почти стемнело, и бой прекратился. Выставив пикеты на захваченных позициях, пехота отошла на ночь к обозным вагонам.