Походы норманнов на Русь

Леонтьев Александр Иванович

А о чем же могут поведать древнерусские летописи? Стоит сразу еще раз оговориться, что один из главных героев саги — конунг Вартилав большинством исследователей отождествляется с полоцким князем Брячиславом Изяславичем, умершим значительно позднее, не через «три зимы», как в саге, а почти через двадцать лет после указанных событий, точнее в 1044 году. Его отцом был князь Изяслав (умер в 1001 г.), брат Ярослава Мудрого, т. е. Брячислав являлся племянником и внуком великого князя киевского Владимира Красное Солнышко.

А может образ Вартилава все же является воплощением не одного, а сразу нескольких русских князей? Давайте обратимся к нашим летописям.

По летописным сведениям, после разгрома дружины Святополка Окаянного

и вокняжения Ярослава в Киеве в 1019 году, в его отсутствие, через два года после описанных событий, взял Новгород князь полоцкий Брячислав Изяславич, ограбил жителей, пленил часть новгородцев и стал возвращаться в свое княжество. Однако об этом нападении на свою вотчину сразу узнал Ярослав, быстро выступил из Киева, через семь дней догнал и разбил Брячислава на берегах реки Судомы (нынешняя Псковская область). Пленники новгородские были освобождены, но Ярослав не стал мстить родственнику, а отпустил с миром в Полоцк, где тот пребывал до своей кончины. Более того, Ярослав подарил ему два города — Витебск и Усвят. Так что составитель скандинавского произведения ошибался (что нисколько не удивительно это сделать по прошествии почти двух столетий, когда была написана сага), во-первых, назвав Брячислава сыном князя Владимира, а во-вторых, что Ярослав пытался отобрать земли у князя полоцкого, а произошло-то как раз наоборот.

Но в наших летописях есть похожая, как в саге, ситуация, возникшая действительно между сыновьями Владимира, братьями Ярославом Мудрым и Мстиславом Удалым. Их отец в свое время при дележе земель между сыновьями отдал в удел Мстиславу самую дальнюю область Руси — Тмутаракань. Тому надоело прозябать на задворках становившегося Русского государства. Тогда Мстислав собрал вокруг себя войско из подвластных ему черкесов, или косагов, которых накануне успешно победил, а также из разбитых им вместе с византийским императором хазар и направился в 1023 году к днепровским берегам. Ярослава в то время не было в Киеве, но жители города не пустили его брата. Мстислав ничего не стал предпринимать, а двинулся на менее укрепленный Чернигов, который без сопротивления перешел в его руки.

B. H. Татищев приводит очень любопытное известие, касающееся взаимоотношений между двумя братьями. Перед этими событиями Мстислав посылал гонцов к Ярославу, прося у него новых земель и прибавок к своему уделу из тех, которыми тот завладел. И получил от него город Муром, «чем Мстислав, не желая быть доволен, начал войско готовить на Ярослава» из хазар и косагов. (Не правда ли, очень похоже на содержание саги).

Узнав о нападении тмутараканского князя на Киев и о захвате Чернигова, Ярослав послал своих гонцов за море пригласить варягов для оказания военной помощи. «Повесть временных лет» упоминает какого-то варяжского князя по имени Якун, воевавшего со своими дружинниками на стороне Ярослава. У варяжского предводителя на больных глазах всегда присутствовала луда, или повязка, шитая золотом, позже потерянная им на поле битвы.

Войска братьев для сражения встретились у Листвена на берегу реки Руды (недалеко от Чернигова). Во время грозы, под проливным дождем, Мстислав напал на дружину Ярослава и, несмотря на мужественный отпор варягов, сумел одолеть ее. Варяжский предводитель Якун вместе с Ярославом, остатками новгородцев и норманнов спешно ретировались в Новгород. Потеряв на поле боя свою знаменитую золотую луду, Якун с варягами вернулся домой.

Потом братья действительно замирились, в 1026 году встретились на берегу Днепра у местечка Городца, что напротив Киева, заключили союз и, как пишет Татищев, «разделили русскую землю по Днепру: Ярославу — западную, а Мстиславу — восточную стороны, и начали жить мирно и в братолюбии». Согласие двух князей сохранялось до самой смерти Мстислава в 1036 году: когда однажды он поехал на ловлю рыбы, резко занемог и скончался.

Так что доля правды есть в содержании саги. Что же

касается сообщения о передаче в удел русской земли норманнам, когда Эймунду передается в управление полоцкая земля, то, по мнению Н. М. Карамзина, во времена правления Владимира и его сыновей это было обычным явлением: они могли, кому хотели, раздавать города и волости. Многие варяги получили уделы еще раньше, от Рюрика. Так супруга Игорева, приводит пример Карамзин, владела Вышегородом, а варяг Рогволод княжил в Полоцке. Может быть, о нем говорилось в саге, ведь составлялась она значительно позднее, почти два столетия разделяют от происходящих событий. Кстати, при разделе земли в 990 году великим князем Владимиром его усыновленному племяннику Святополку Окаянному достался город Туров, названный по имени варяга Тура, владевшего ранее этой землей.

Варяги, на условиях поместной системы, т. е. путем раздачи великим князем земель с селами и городами отличившимся приближенным, владели этими поместьями и получали титул князей. Дети их, заслужив милость великого князя, могли получать в наследство те же уделы, и как пишет Карамзин, «бояре Владимировы назвали Полоцк, где княжил отец Рогнедин, ее наследственным достоянием или отчиною». Рогнеда была первой женой князя Владимира, родившая Ярослава Мудрого и Мстислава Удалого, а ее отец, варяг Рогволод, владел Полоцком. Не эти ли раздачи земель Гардарики в управление норманнам запечатлены в древнеисландском произведении? Вероятней всего, о них и говорится в саге, только действующие герои из Скандинавии имеют другие имена.

Во времена правления великого князя Владимира (980–1015), прозванного в народе Красным Солнышком, норманны очень часто совершали походы в Гардарики, о чем можно найти подтверждение в древнеисландских сагах. В одной из них, «Саге об Олафе Трюггвасоне» повествуется о будущем норвежском конунге Олафе сыне Трюггви, правнуке основателя династии норвежских королей Харальда Прекрасноволосого, проведшего по воле случая несколько лет при дворе конунга Гардарики Вальдамара (князя Владимира Святославича). А произошло это следующим образом.

После смерти норвежского конунга Трюггви, внука Харальда Прекрасноволосого, его беременная лсена Астрид была вынуждена бежать из родных мест и укрываться на островке какого-то безымянного озера. Там и родился в 964 году мальчик по имени Олаф, будущий норвежский король. Когда наступили холода, она тайно с младенцем перебралась к своему отцу Эйрику, где провела всю зиму.

Ей приходилось скрываться от убийц мужа — конунга Харальда Серая Шкура, уже знакомого нам по походам в Биармию, и его брата Гудрёда. Но война с ярлом Хаконом помешала их дальнейшим поискам. Вскоре до братьев дошли слухи, что она беременна от Трюггви и должна родить, и они решили посоветоваться со своей матерью Гуннхильд. Та, в свою очередь, направила разведчиков разузнать, где находится опальная Астрид. Вернувшись, посланцы могли только рассказать, что, вероятней всего, она обретается у отца Эйрика.

Гуннхильд сразу отрядила тринадцать человек с предводителем по имени Хакон для захвата ребенка и приказала привести его живым и невредимым. Но слух о том, что их разыскивает Мать Конунгов, как называли Гуннхидьд, дошел быстрее, прежде чем ее вооруженный отряд достиг места, где жил отец Астрид. Она с ребенком в одну ночь была отправлена с провожатыми на запад Швеции, к старому другу Эйрика, Хакону Старому, где потом долгое время они и обитали.

Узнав, что беглянка находится в Швеции, Гуннхильд не могла успокоиться и послала снова своих людей к шведскому конунгу Эйрику, чтобы передать тому богатые подарки и заверения в дружбе. Взамен норвежские послы просили, чтобы он помог вернуть маленького Олафа в Норвегию, так как его хочет, якобы, взять на воспитание Гуннхильд. Но у них с этой затеей ничего не получилось. Как ни уговаривали Хакона Старого отдать ребенка, даже силой пытались отобрать, все же, в конце концов, им пришлось убраться восвояси, так и не получив требуемого.