Походы норманнов на Русь
Шрифт:
У ярла Рёнгвальда в то же время гостила младшая сестра Ингигерд — Астрид. Чтобы не ударить лицом в грязь, люди Олафа Святого попросили ее выйти замуж за конунга и не получили отказа. Когда из Швеции вернулись гонцы и все рассказали, Олаф выслушал, подумал и тоже согласился на этот брак. Чтобы не тянуть время, зная из предыдущего опыта, что опять все может расстроиться, тут же зимой 1019 года отправились к ярлу в Ёталанд за невестой, а в феврале они сыграли свадьбу втайне от Олафа Шведского.
На следующий год весной в Свитьод прибыли гонцы конунга Ярислейфа из Хольмгарда узнать, готов ли выполнить свое обещание шведский король. Олаф пришел к Ингигерд и завел разговор, чтобы она выполнила его желание, и вышла замуж за конунга из Гардарики. На что Ингигерд ответила, что она готова на замужество при одном условии,
Получив согласие, собрав необходимое снаряжение на судно и припасы, летом 1019 года они все вместе отправились на восток в Гардарики. По прибытии сразу сыграли свадьбу, и, как сообщает «Сага об Олафе Святом», «сыновьями их были Вальдамар, Виссивалъд, Холти Смелый». Ярл Рлнгвальд получил в управление Альдейгьюборг и то ярлство, которое к нему принадлежало.
Олаф Шведский был, конечно, удовлетворен таким исходом дела. Сразу после свадьбы Олафа Святого с его дочерью Астрид он заключил с зятем мир, но через три года умер в возрасте 40 лет. В 1024 году в семье Олафа родился сын, которого назвали Магнусом.
Все это время норвежский конунг проводил христианизацию страны, подчинил Оркнейские острова. Он прилагал все силы, чтобы искоренить язычество и те древние обычаи, которые, по его мнению, противоречили христианской вере. Хотя, как указывают саги, он был человеком добродетельным и щедрым, сдержанным и немногословным, однако к язычникам он был беспощаден. Более того, он один из первых конунгов, который пытался остановить пополнение рядов викингов-пиратов. Как поведал Стурлуссон, раньше в Норвегии было заведено, что сыновья могущественных бондов отправлялись добывать себе добро на боевых кораблях и грабили как в других странах, так и внутри страны. Олаф установил мир в своей стране и запретил грабежи. Те, кто нарушал этот порядок, подвергались наказанию. По его приказу были убиты или искалечены люди, обвиненные в этих преступлениях. Но население считало такие наказания слишком жестокими, и многие, потеряв родичей, становились врагами Олафа. Назревало недовольство. Потому народ выступил против конунга, говорится в саге, что «не хотел подчиниться его справедливым приговорам, а он был скорее готов потерять звание конунга, чем поступиться справедливостью».
И самое главное, объявился претендент на норвежскую страну. Датский конунг Кнут Великий по-прежнему продолжал считать Норвегию своим наследственным владением. Поначалу, когда Олаф набирал силу, он не заикался о своих правах. Но когда несогласное население с политикой правителя, не выдержав притеснений, побежало из Норвегии, Кнут понял, что пришло его время.
В 1025 году через своих гонцов датский король высказал Олафу свои претензии. В ответ норвежский конунг заявил, что, пока жив, он будет защищать свою родину с оружием в руках и не собирается никому платить податей. Сразу же обратился к шведскому конунгу Энунду за помощью и в 1026 году заключил с ним союз. Кстати, хотим напомнить, что именно в это лето Олаф Святой отправил своего подручного, халогаландца Карли, для поездки в Биармию, вероятно, ему необходимы были дополнительно серебро, пушнина, чем так славилась эта далекая северная страна, для ведения войны с Кнутом Великим.
Но не получил Олаф поддержки в Норвегии, недовольных было больше (вспомним того же Торира Собаку), чем тех, кто хотел воевать на его стороне и, как в саге, «становилось ясно, что народ в стране больше не был верен своему конунгу». Кнут Великий воспользовался благоприятной для него ситуацией и в 1028 году, собрав войско, прибыл в Норвегию, созвал несколько тингов, где его провозгласили конунгом.
Потерпев такое сокрушительное поражение, Олаф Харальдссон в окружении верных людей по суше перебрался в Швецию, провел там весну, а когда наступило лето, раздобыл
Жену Астрид и дочь он оставил в Швеции, а Магнуса, своего сына, конунг взял с собой. Ярислейф принял свояка очень хорошо, предложил ему остаться у него и взять столько земли, сколько необходимо для содержания своих людей. Олаф с благодарностью принял приглашение и остался там жить.
Вскоре неспокойно стало на душе у Олафа, он часто предавался раздумьям о том, что же дальше делать. Ярислейф и Ингигерд предлагали конунгу насовсем остаться здесь жить, более того пообещали норвежскому конунгу передать в управление страну, которая называлась Вулгария (V'ulg'ari'a), якобы, являющаяся «составной частью Гардарики», причем народ там оказался некрещеный, а у Олафа был огромный опыт в этом деле. Задумался конунг над заманчивым предложением и пошел советоваться со своими людьми, но земляки сразу стали отговаривать против того, чтобы остаться в Гардарики, и убеждали своего предводителя вернуться в Норвегию. Принятию окончательного решения послужил сон, когда к нему явился Олаф, сын Трюггви, и развеял все сомнения по его возвращению на родину. Он убедил Олафа, что тот должен обязательно вернуться в Норвегию и победить своих недругов.
Когда Олаф принял решение вернуться, он сразу сказал об этом Ярислейфу и Ингигерде. Те снова стали уговаривать, что у них в стране он может получить владения, достойные конунга, просили не ехать навстречу с врагами с таким немногочисленным войском: у него тогда было около двух сотен людей. Но уже ничто не могло остановить Олафа. На прощание конунг Хольмгарда снабдил их всех лошадьми и необходимым снаряжением.
Когда Олаф собрался в путь, Ярислейф и Ингигерд проводили его с большими почестями. Своего сына Магнуса он оставил на попечение конунга Ярислейфа. Примечательны слова, произнесенные Олафом Харальдссоном, когда он передавал сына на воспитание свояку и бывшей невесте: «Думается мне, что нигде моему сыну не будет лучше, чем у конунга Ярислейфа и княгини, которую я знаю как самую выдающуюся из женщин и более чем дружелюбно расположенную ко мне». (Четыре норвежских конунга на Руси, перевод Т. Н. Джаксон.)
Олаф зимой, вероятно на лошадях, добрался до берега моря, а когда наступила весна и сошел лед, его люди стали снаряжать корабли к плаванию. Когда все было готово и подул попутный ветер, его суда от гостеприимных берегов Гардарики ушли в открытое море и взяли курс на родной Норег, где вскоре он найдет свою погибель.
Оставил ли какой след главный герой саги Олаф Харальдссон в отечественном летописании? Прежде чем остановиться на этом, укажем, что существуют другие скандинавские и латинские письменные источники, свидетельствующие о пребывании Олафа Святого на новгородской земле, которые дают, в частности, указание на присутствие в Новгороде церкви Св. Олафа.
Самым древним документом является руническая надпись XI века, найденная в Упланде, сообщающая о неком Спьяльбуде, который «умер в Холъмгарде в церкви [святого] Олафа». В житии Святого Олафа, в «Древненорвежской книге проповедей», «Легендарной саге» и других источниках описываются чудеса, связанные с именем Олафа: «В некоем городе Русции, который называется Холъмегардер, вдруг случился такой пожар, что, казалось, городу угрожает полное уничтожение. Его жители, лишившись от чрезмерного страха самообладания, толпами стекаются к некоему латинскому священнику по имени Стефан, который там же служил в церкви Блаженного Олава. Они надеются в такой крайней нужде воспользоваться помощью блаженного мученика и проверить наверняка то, что они узнали о нем по слухам. Священник же, нисколько не медля, идет навстречу их пожеланиям, берет в руки его образ и выставляет его против огня. И вот, огонь не распространяется дальше, и прочая часть города освобождается от пожара». («Четыре норвежских конунга на Руси», перевод Т. Н. Джаксон.)