Похождения Бамбоша
Шрифт:
— Только этого еще не хватало! — воскликнул Боско. — А я-то расселся, даже не проверил где. Если у этой твари такой сварливый характер, а я отдавил бы задом пару ее гремушек, она вполне могла бы в два счета послать меня туда, где одуванчики едят, начиная с корней.
Тут Фиделия объяснила, что укус этой ядовитой змеи всегда смертелен, а здесь они кишмя кишат.
Дневные часы, разморенные жарой, змеи проводят сплетясь друг с другом на мягких травах. Поэтому прежде чем сесть или пойти, надо побить траву веткой дерева.
Подкрепляя теорию практикой, Фиделия, взяв палку, которую Боско использовал в качестве посоха, стала стегать траву вокруг себя. Зыбь прошла по стеблям, раздался треск — гремучие змеи, чью сиесту [113] нарушили, медленно расползались прочь…
Эти пресмыкающие выходят на охоту только ночью, пользуясь относительной прохладой, разоряя устроенные на земле птичьи гнезда и жаля птенцов, еще не умеющих летать. Сами они не нападают на человека или на крупных млекопитающих, но, если наступишь на змею, берегись! Когда им кажется, что угрожает опасность, они защищаются с остервенением, жалят все, что их заденет или к ним прикоснется.
113
Сиеста (исп.) — послеобеденный отдых.
— Ну и ну! — воскликнул Боско. — Ты хочешь сказать, что если мы сегодня заночуем здесь, в траве, то нас очень даже просто может укусить за щиколотку какая-нибудь тварь?
Так они и провели дневные часы, раздумывая, что же делать дальше, колеблясь, не зная, на что решиться, боясь сделать какой-нибудь опрометчивый шаг, могущий привести к катастрофическим последствиям.
Однако они прекрасно понимали, что ни в коем случае нельзя долго рассиживаться в этом Богом забытом месте—у них вскоре закончатся последние запасы провизии или они могут стать жертвой опасных животных, которых полно в здешней местности.
Прячась за огромными прибрежными деревьями, Боско пристально осматривал окрестности. Увидел вдали, на пляжике, брошенные на песок корпуса шхун, заметил нескольких негров, рабочих с верфи, менявших доски обшивки и конопативших щели.
Фиделия заявила, что спать они будут либо в какой-нибудь лодке, либо возле кокосовых пальм, где виднелся навес для лодок.
А Боско раздумывал, нельзя ли снять шлюпку с одного из судов, находящихся в ремонте, но отказался от этой мысли — все лодки были сняты и отнесены на песок, спустить их на воду вдвоем с Фиделией они не смогли бы.
С другой стороны, если бы их заметили за этим занятием, то, решив, что это кража, арестовали бы и строго наказали. Уж кто-кто, а Боско прекрасно знал, что представляет собой правосудие на континенте, и не питал никаких иллюзий насчет того, что в колонии оно хоть сколько-нибудь лучше. Убеждаться же в этом на собственной шкуре ему никак не хотелось.
Надвигалась ночь, а тоска и безысходность только увеличивались. Положение их казалось безвыходным, как у потерпевших кораблекрушение.
От пролива послышался шум прибоя, начинался прилив.
Уже так стемнело, что с уверенностью можно было сказать: еще пять минут, и противоположный берег станет полностью невидим.
Боско, внимательно оглядывавший побережье, вдруг испустил радостный возглас: он увидел, что волны прилива медленно несут какой-то обломок. Он указал на него Фиделии, которая здраво рассудила, что этот кусок дерева унесло, должно быть, с какой-нибудь судостроительной верфи.
Вот он подплывает… ближе… ближе… морская волна подгоняет его… Вот он уже на расстоянии не больше десяти саженей! [114]
114
Сажень — здесь: старинная морская мера длины, которая во Франции равнялась 166 см.
Боско, отличный пловец, бросился в воду и быстро поплыл брассом, настиг обломок и толкнул его к берегу.
Это оказался гик [115] , рей с концом в форме ухвата, крепившемся к нижней части бизань-мачты [116] . Длинный, толстый, массивный, он мог бы прекраснейшим образом послужить опорой двум путникам и их скромному багажу.
Пригнав бревно и вытащив его на берег, Боско, с помощью своей подруги, привязал лямками гамака к рее пагару. Фиделия, чтобы одежда не сковывала движений, разоблачилась и осталась обнаженной в полном великолепии своей скульптурной красоты.
115
Гик — рангоутное дерево для фиксации в нужном направлении нижней кромки (шкаторины) косого паруса; передним концом («пяткой») гик упирается в мачту при помощи «усов» (планок в виде ухвата).
116
Бизань-мачта — ближняя к корме мачта.
Боско, вечный зубоскал, засмеялся и заявил:
— Мое тело далеко не так совершенно, как твое. Поэтому его демонстрацию мы отложим на потом.
Прикрепив одежду Фиделии вторым гамаком, они совместными усилиями столкнули рей в воду.
Волны тотчас же подхватили их и понесли к противоположному берегу, в то время как они, ухватившись за рей, энергично работали ногами.
Фиделия плавала как дорада [117] и ни в чем не уступала Боско, чувствовавшему себя в соленой воде подобно морской свинье [118] .
117
Дорада — костистая рыба с серо-голубой спиной и ярким золотистым пятном между глаз.
118
Морская свинья — морское млекопитающее из семейства дельфинов; другое название — пыхтун.
Все было бы прекрасно, если бы не одна вещь, предвидеть которую они никак не могли.
Все события происходили на экваторе, а тут случаются внезапные и яростные приливы, обладающие неслыханной разрушительной силой [119] . Налетая на Южноамериканский континент, они отрывают огромные куски берега, намывают песок на судовые фарватеры, выдирают с корнем деревья, все крушат и перемешивают.
Громадная, мчащаяся со скоростью курьерского поезда волна обрушилась на Боско и его подругу.
119
Дело тут не в собственно океанском приливе, а в конфигурации берега: приливная волна заходит в узкие бухты удлиненной формы или устья рек, где и проявляется ее разрушительная сила; лучше всего подобное явление изучено в Бразилии, где оно получило местное название «поророка».
Они выдержали натиск, плотно прильнув к бревну, ходившему ходуном: оно ныряло, выныривало, крутилось на месте.
— Вот уж волна так волна, недурна! — насмешливо заявил парижанин, когда душ окончился. — Ты в порядке, Лия?
— Да, дорогой.
— Держись, девочка, держись!
Но из морских глубин примчался другой сине-зеленый, с пенным гребнем вал.
Напружинив спину и крепко обняв бревно руками, Боско ожидал, пока через него не перекатится водяная гора.
И этот удар путешественники перенесли довольно сносно — бревно вынырнуло и обоих пассажиров не смыло с него.