Похождения Бамбоша
Шрифт:
У Боско она доходила до такой степени, что он предпочитал приписывать себе вымышленные преступления, лишь бы получать тюремную пайку. Живя в мире негодяев, он потерял всякие иллюзии, если допустить, что они у него когда-либо были.
С раннего детства он стал недюжинным пронырой, познал всю изнанку жизни городского дна, в совершенстве владел арго — этим грубым, полным циничных образов языком, придуманным бандитами для собственного употребления.
Он знал всех сомнительных личностей, знал, какой из мошенников на чем специализируется.
Несмотря на то что он никогда не принимал участие в откровенных преступлениях, в преступном мире Боско терпели, так как знали его, если можно так выразиться, рыцарскую повадку; никому, никогда, ни при каких обстоятельствах он не сболтнул лишнего слова.
Мало того, что он не выдал ни одного воровского притона, которые волей-неволей вынужден был посещать, он умудрялся еще и оказывать их завсегдатаям некоторые мелкие услуги — что вы хотите, черт возьми, жизнь выставляет свои требования!
К тому же, «уважая» Боско, люди, стоящие вне закона, порой подкармливали его из милости, в то время как порядочные горожане игнорировали существование бедняги, спокойно давая ему помирать с голоду.
Таким образом подготовленный, Боско стал для Людовика Монтиньи бесценным помощником.
До сих пор студент не совершил ничего полезного для дела. Однако, когда у него появился соперник в лице барона де Валь-Пюизо, у Боско зародился довольно ловкий план.
Не говоря о своих намерениях студенту, он попросил у него немного денег.
Людовик дал ему сто франков и спросил:
— Этого довольно?
— Мне бы хватило и шестидесяти.
— Я сейчас при деньгах, так что бери, не стесняйся.
— Ладно. Вы только не беспокойтесь обо мне, я одну-две, ну, максимум три ночи не буду ночевать дома.
— Почему?
— Вы мне доверяете?
— Абсолютно доверяю.
— Тогда разрешите мне поступать так, как я найду нужным, и не расспрашивайте меня. Прошу у вас свободы для маневра, ибо могут обнаружиться нити, способные завести далеко, прямо-таки к черту на кулички.
— Но ведь ты можешь шею себе свернуть!
— Не велико горе! Да вы не бойтесь, патрон. Я бывал в переделках и почище и всегда выходил сухим из воды. До скорого!
В силу сложившихся обстоятельств Боско вновь облачился в лохмотья, в которых чувствовал себя как нельзя лучше. Важно удалившись, он вскоре оказался у особняка Березовых и, позвонив в дверь, спросил у швейцара адрес господина барона де Валь-Пюизо.
Швейцар окинул оборванца презрительным взглядом и поинтересовался, кому это понадобился адрес барона.
Боско с удовольствием выкинул бы перед ним какое-нибудь коленце в стиле парижского Гавроша [65] , но, по здравому размышлению, решил, что надо сохранять серьезность, дабы не терять времени зря.
Он пояснил, что явился по поручению господина Людовика Монтиньи, медика, лечившего барышню Марию, и что это именно ему понадобился данный адрес.
Швейцар смягчился. Ученик доктора Перрье пользовался уважением, все его любили — и за веселый нрав, и за преданность, и за то, что для каждого у него находилось доброе слово. Славный малый, не гордец, он покорил всех.
65
Гаврош — герой романа В. Гюго «Отверженные», пронырливый, неунывающий, отважный уличный парнишка.
Покопавшись в указателе, куда заносили адреса посетителей, не значившихся в справочнике Боттена, швейцар объявил Боско:
— Господин барон де Валь-Пюизо проживает на улице Прованс, в пятом номере.
Боско поблагодарил и удалился такой довольный, как будто столь простая информация могла его осчастливить. Явившись на улицу Прованс, он стал осматриваться, чтобы найти наиболее удобное место для той долгой, требующей большого терпения работы, которой намеревался заняться под самым носом у барона.
Как раз напротив дома находился винный погребок, и Боско решительно направился туда. Он заказал абсент и, вместо того чтобы выпить его залпом, прямо у стойки, как делали завсегдатаи этого заведения, сел за столик и смешал аперитив с тщанием и ловкостью, свидетельствовавшими, что он не новичок в этом деле. Затем стал маленькими глотками прихлебывать и смаковать напиток с видом человека, которому некуда спешить.
Придя сюда, он рассудил весьма здраво: «У барона де Валь-Пюизо много слуг мужского пола. Девяносто шансов из ста, что они заходят сюда пропустить стаканчик-другой. Скоро я это вызнаю. Если ходят, в чем я почти уверен, то в течение суток я буду знать всю подноготную их хозяина».
Сам же Боско еще и в глаза барона не видел, что, впрочем, нимало не смущало этого пройдоху.
«Да, это, пожалуй, единственный выход, — размышлял он. — Удивляюсь, как это князь не додумался до такого. Ну да все эти богатеи — сущие лопухи».
Но тут течение его мыслей было прервано — появился персонаж, которого Боско хоть и надеялся встретить, но чье явление именно здесь так поразило его, что он едва не вскрикнул, но мгновенно овладел собой и стал разглядывать пришельца. Чисто выбритый, курчавый, тот был одет заправским кучером.
«Он?! Он — кучер?! А может он у него за кучера?»
Вошедший подошел к стойке.
— Плесните-ка мне легонького перно, добрейший папаша Троке.
— С удовольствием, месье Констан! — залебезил трактирщик перед хорошим клиентом.
— И давай пошевеливайся! Мне через пятнадцать минут карету закладывать.
Пока хозяин суетился, Боско надул щеку и стукнул по ней средним пальцем. Щелчок получился довольно громким.
Констан любовался в зеркале своим изображением, он заметил жест, хотя головы и не повернул.