Похождения бравого рядового Гувер
Шрифт:
– А если нет?
– Мы вас побьем.
– Гувер лихо перекрутила палку от швабры.
Иного оружия не было даже у младшего командного состава, Кейдж распорядился, что на территории базы никто носить огнестрельное и холодное оружие, кроме агентов, выполняющих задания, не будет.
– Нас шестеро.
– Предупредил ефрейтор Зубов.
– Тем больше славы.
– Еще не хватало девчонок бить!
– Толкнул его в плечо сержант Рахимов.
– Потом с тобой разберемся!
– Прошипел Зубов, глядя на Татьяну полным ненависти взглядом.
Они
– Зачем это?
– Значит, надо было.
– Таинственно ответила Гувер.
– Стив, твоя партия.
– Таня, пойдем, пожалуйста, с нами.
Конечно, можно было спросить зачем. Но не все ли равно?
В ангаре никого не было, даже сторожей. Гувер забралась в свой маленький самолет, завела двигатель, он тихо зарокотал, гораздо тише, чем полагалось самолетному двигателю.
– Зачем это?
– Повторила Татьяна.
Она не боялась, ей даже не было любопытно, просто какое-то усталое удивление.
– Ты мне веришь?
– Нет.
– Помолчав, ответила Татьяна.
Стив улыбнулся.
– Уверен, с Меридой ты справишься, если что, и с самолетом тоже. Удачи.
Он ушел, оставив ее в темноте. Сверху недовольно свесилась Гувер, сверкнув стеклами пилотных очков.
– Мэм, залезайте, нечего зря топливо жечь!
Пожав плечами, Татьяна легко забралась в кабину, бронестекло за ней опустилось. Гувер принялась плавно и уверено выводить самолет. Неприятно было оставаться с ней один на один, но Татьяна давно уже привыкла делать неприятные вещи. Она смотрела вниз, на темную землю с капельками огней, пока она не скрылась под крылом. Татьяна думала. Обо всем, что было, и обо всем, что будет, и не видела для себя иных путей, кроме того, который избрала. Гувер тоже молчала, но это молчание не тяготило. Наконец, они стали снижаться.
– Наденьте, мэм, тут холодно.
Гувер вытащила откуда-то из-за кресла большую кожаную куртку. В кармане у нее лежали перчатки, а в рукав была запихнута шапка-ушанка. Самолет плавно опустился на крышу какого-то здания, чуть дрогнул, касаясь шасси крыши.
– Прилетели.
– Сказала по-русски Гувер, выбираясь из кабины.
– Пошли.
Акцент у нее почти пропал, сказывалась то ли практика, то ли что-то еще. Татьяна выпрыгнула на бетонную крышу и с наслаждением вдохнула зимний воздух. По крайней мере, здесь был снег. И много. Он пушистыми хлопьями падал с черного неба и кружился внизу в свете одинокого фонаря. Остальные его братья были разбиты.
– Где мы?
– На Аляске. Надо спуститься.
Чердачная лестница была открыта, Гувер запрыгала вниз по ступенькам. Пахло кошками, мочой и сигаретами. В подъезде было темно, но агент Михайлофф уверенно ориентировалась в пространстве. "Шпион и без глаз не ослепнет" - любил приговаривать старшина Петрищенко.
На улице дышать стало полегче. Гувер нагнулась, сгребла горстку снега, слепила снежок и с размаху запустила в стену, так, что он брызнул во все стороны. Потом подпрыгнула, оторвала свисающую с козырька подъезда сосульку и задумчиво лизнула, потом принялась грызть.
– Кла-а-асс! Вот это снега здесь! А почему не холодно? Я думала, будет холоднее.
Татьяна молчала, не отвечая. Гувер закончила с сосулькой, оторвала другую и, посасывая ее на ходу, целенаправленно зашагала вверх по улице. Татьяна пошла за ней, держась на некотором расстоянии. В голове было пусто, но не глухо, а приятно. Она любила зиму.
– Куда мы идем?
– Поди знай.
– Таинственно отозвалась Гувер.
– Скоро придем. Вон уже и вывеска светится. Хоть что-то здесь светится.
Татьяна машинально кивнула, отметив магазин ПРОДУКТЫ. И только потом до нее дошло, что буквы были русские. Перехватило горло, шпионка встала, как вкопанная, уставившись на надпись. Гувер уже исчезла за прозрачной дверью, звякнув колокольчиком над входом, прошла к прилавку.
– Нимирофф. Столичная. Смирнофф. Банку шпротов, батон, икру красную, вон ту. И сок апельсиновый.
– Поздно уже, приходите завтра.
– Отрезала толстая продавщица в грязном голубом фартуке.
– Ну пожалуйста!
– Заныла Гувер, простирая по прилавку руки, под одной из которых синела тысяча.
– Снежный бой за посадками, сдохнем же все от холода!
– Тебе восемнадцать-то есть?
– Мне двадцать уже!
– А паспорт с собой?
– Танька!
– Раздраженно крикнула Гувер, и Татьяна вздрогнула от этого окрика.
– Поди сюда, тебе-то точно меньше не дадут!
Агент Михайлофф, а точнее Таня Михайлова, внутренне замирая, прошла в магазин, скользя глазами по полкам с крупами и консервами. Все неказистое, но такое вкусное. Взять бы манки... и гречки... и черного хлеба. По нему она скучала больше всего.
– Девушка, вы чего?
– Заволновалась продавщица.
– Парень ее кинул.
– Доверительно сообщила Гувер.
– Вот и берем...
– Вот дурак!
– Ахнула женщина, разглядев, наконец, красоту Татьяны.
– Такую-то...
– Ну, так дадите?
– Прервала ее Мерида.
– Да уж чего там.
– Продавщица быстро спрятала тысячу в карман передника.
– Ради случая... пакета лучше два возьмите, у одного ручки порвутся.
– И буханку черного.
– Хрипло сказала Татьяна.
– Так вчерашний, девушка. Заходите с утра, свежий подвезут.
– Не важно. Дайте.
– А вы не местные что ли?
– Продавщица подала Татьяне хлеб.
– Говор у вас какой-то...
– С Прибалтики мы.
– Подмигнула Гувер.
– Проездом.
– Почему ты сказала, что мы на Аляске?
– Спросила Михайлофф, объев с буханки всю корку.
– Сюрприз-сюрприз!
– Бодро отозвалась Гувер, звякая пакетами.
– Погодите, это не все.
– Нас скоро заберут. Мне нельзя пересекать границу.
– Почем они знают, что это вы.