Похождения Синдбада-Морехода
Шрифт:
Халиф поднял женщину на руки и уложил на то самое ложе, укрытое шкурами. Горький запах трав кружил голову. Колдунья словно лишилась сил, она лишь отдавалась, наслаждаясь тем, как под любящими руками превращается в прекраснейшую из женщин мира. Нежность халифа пьянила. Неслышно она подсказывала, что надо делать, показывала то рукой, то лишь взглядом, чего хочет теперь. Наконец на ложе сплелись два тела.
Прекрасная колдунья едва слышно молила о продолжении наслаждения, и халиф радостно выполнял эти просьбы.
Даже если бы он хотел, то не смог бы себя сдерживать.
Прислонившись к ее груди, халиф замер на мгновение, а потом снова начал двигаться, теперь все быстрее и сильнее. Колдунья не сводила с него глаз, и они стали казаться совсем черными от нахлынувшей страсти. Она прикусила зубами нижнюю губу, потому что стон грозил вырваться из ее уст. Она хотела продолжения.
Невероятным усилием воли халифу удалось сдержаться. Он покрылся испариной, а ее руки искали его грудь, потом спустились к узким бедрам и снова метнулись вверх по спине.
Их стоны слились в страстную песню, и вдруг она закричала. Он потерял голову; в нем проснулся самец, который должен утвердить себя в этом мире. Эта женщина, которая билась под ним, принадлежала ему всецело.
Не знаю, наяву или во сне явилось мне это чудо. Крепкий сон, что сомкнул мои веки, не дал ответа на вопрос. Но когда ранним утром я очнулся над своими записями, то вспомнил все, что видел. Вспомнил торжество великого чувства над мелочными различиями возраста и положения в обществе. И дано мне было чудесное прозрение: эликсир любви – не напиток, не камень и не притирание. Подлинный эликсир любви – это единение душ, что помогает увидеть человека в истинном свете, разглядеть бесценную сокровищницу его души, что прекраснее внешней красоты тела.
Это великое открытие потрясло меня, а слезы, что выступили на глазах, были лишь данью благоговению, наполнившему мою душу.
– Да будет милостив вовеки Аллах, что дарует каждому ищущему прозрение, а каждому жаждущему – утоление.
Я произнес эти слова так тихо, как мог, боясь потревожить сон моих спутников. Но услышал в ответ слова, также произнесенные вполголоса:
– Да возрадуется каждый, что найдет так же много, как нашел я.
Это был голос халифа. Но звучал он совершенно иначе. Не было в нем былой отрешенности, уравновешенности повелителя. Это был голос счастливого мужчины, что обрел покой и радость жизни.
– Я вижу, повелитель, что ты счастлив. Родился ли напиток любви, выпил ли ты хоть каплю его?
– Да, Синдбад, эликсир любви родился. Мне довелось отведать первые его капли. Но надеюсь, прекрасная госпожа Махаббат даст мне возможность наслаждаться этим дивным золотым напитком всю оставшуюся жизнь.
Я взглянул на колдунью. Передо мной стояла молодая, полная сил женщина. Стан ее был все так же тонок, руки все так же сильны. Но теперь черные как смоль косы тяжелой короной оплетали ее голову, морщин на лице не осталось вовсе, а нежные щеки покрывал легкий румянец. Я вспомнил свою прекрасную жену Лейлу,
– Боюсь, халиф, нам предстоит расставание. Ты повелитель правоверных, я – колдунья из далекой страны. Как же твои подданные смогут принять такую властительницу?
– Прежде всего ты властительница моего сердца, очи моей души… А потому ты станешь прекраснейшей женой халифа Гарун-аль-Рашида, который в эту ночь полнолуния вновь стал живым и научился видеть весь мир.
– Повинуюсь тебе, мой повелитель.
Да, эликсир любви родился. И они оба испили его, соединившись так, как дано лишь любящим.
Причудливыми путями порой вьется нить человеческой жизни. Аллах велик не только в своем могуществе, он еще великий насмешник, ибо создает душу людскую столь виртуозно, что порой вторая ее половина может найтись только после многолетних поисков.
Путь наш домой был хоть и долог, но не тяжел. До самого Багдада нас вели знакомые караванные тропы. Наш повелитель был неузнаваем – отзывчивый и мудрый, он стал нам истинным другом. А дивная Махаббат украшала своим присутствием наши беседы, осеняя их мудростью своих замечаний, и кратких и разумных. Удивительно, как может измениться человек, открыв другому душу и получив взамен счастье.
Ликованием встретил нас роскошный Багдад. Распахнулись ворота дворца, и покои радостно приняли халифа, который привел свою супругу. Скажу, что годы, отмеченные правлением Гарун-аль-Рашида и мудрой Махаббат, стали годами расцвета нашего прекрасного города.
Я же с легким чувством выполнившего долг вошел в ворота своего дома. Лучшая из женщин, моя Лейла, прекрасная как Луна, как прежде, встречала меня у дверей дома. Рядом с ней стояли наши дети. И мне осталось лишь вознести хвалу Аллаху всемилостивейшему и милосердному, который дарит нам и тяжелые испытания, и великие прозрения.
Синдбад умолк. Улыбались гости, нежная улыбка играла на губах прекрасной хозяйки. Оцепенев сидел Синдбад-ученик.
– Вот так закончилось мое седьмое и последнее путешествие, братья. Нам же осталось возблагодарить Аллаха (слава ему вовеки!) и восхвалить.
Когда же гости разошлись, в последний раз дал Синдбад-Мореход Синдбаду-ученику сто мискалей и сказал:
– Сегодня закончилось твое ученичество, Синдбад сухопутный. Теперь ты знаешь, что со мной случилось и как смог я стать тем, кем стал.
Поклонился, уходя, Синдбад-ученик и вышел за ворота. Теперь он знал, что судьба человека в его руках. И, вспомнив свое решение наняться писцом на корабль купцов, чтобы своими глазами увидеть мир, поклялся утром же отправиться в порт.
А что же стало с Синдбадом-Мореходом и его прекрасной и терпеливой женой? Они жили в радости и любви, пока не пришла к ним Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний, которая опустошает дворцы и населяет могилы… Да будет же слава живому, которое не умирает!