Похождения соломенной вдовушки
Шрифт:
– Сама не знаю. Третий месяц уже мучаюсь.
– Третий месяц?! Ну ё-мое!
– Говорят, если этими болезнями не переболеешь в детстве, то потом, в нормальном возрасте, от них и умереть недолго. Плохо мне так, температура все не спадает...
– Куда ж тебя ночью понесло? – спросил экстрасенс, поспешно от меня отодвигаясь.
– Так муж затрахал! Не верит, что ветрянка, думает – венерическое. Орет, ругается... Лучше я в офисе посижу спокойно.
– А в офисе чего ж... не боятся?
–
– Ты вот что... Давай-ка вали отсюда!
– Ладно, – вяло согласилась я, боясь показаться чрезмерно обрадованной. – А это Киевская железная дорога? Я дойду, здесь недалеко...
54
Машина стала какой-то разболтанной. Ключ прокручивался в зажигании, переключатель скоростей ходил ходуном, а педаль газа от легкого прикосновения мгновенно уперлась в пол.
«Что они сделали с моей машиной! – Я тихо скорбела, петляя по узким улочкам незнакомого городка. – Она была мне другом, служила верой и правдой. А я предала ее, бросила на растерзание ментам!»
Потом я привыкла, перестала обращать внимание на неисправности и уже совсем беззаботно помчалась по шоссе. Дорога была пустой, скорость – запредельной, только ветер в открытых окнах свистел. Подъезжая к Москве, я увидела на обочине голосующего. Я в жизни не сажала посторонних людей в машину, но на этот раз зачем-то изменила своему правилу.
Незнакомец уселся рядом со мной, и вдруг, едва машина тронулась с места, грубо толкнул меня под локоть. Я неловко крутанула руль, машину швырнуло к обочине. От страха я зажмурилась, уверенная, что открою глаза уже в кювете. Но ничего подобного! Машина выехала на пыльную проселочную дорогу и как ни в чем не бывало продолжала катиться вперед.
«Просто милость Божия», – мелькнуло у меня в голове, и в это мгновение незнакомец, отпихнув меня, резко нажал на тормоз.
Дальше все произошло молниеносно. После краткой борьбы я оказалась поваленной на сиденье, а незнакомец грозно нависал надо мной. С не поддающимся описанию ужасом я узнала в незнакомце Вадима.
– А у меня вот... – Я зачем-то стала показывать ему свои покрытые язвами руки. – Аллергия на рододендроны!
– Да пошла ты. – Вадим зло ухмыльнулся. – Ты для меня зеро...
Я набрала полные легкие воздуха и спросила:
– Почему, Вадим?
– Ты ведь знала о болезни отца, не так ли? – выдал он неожиданно.
– Вадик!.. Ты что? О какой болезни?! Георгий Петрович давно скончался.
– А при жизни? Ты знала?! Говори!..
– О какой болезни?
– О его слабоумии.
Я растерялась – не знала, что ответить ему. Слабоумие отца всегда было в их семье
– Знала, Вадик. – У меня не получилось соврать. – Мне Валерия Михайловна сама сказала. Незадолго до смерти.
Ни слова не говоря, он влепил мне звонкую пощечину. Я вскрикнула и проснулась.
Я лежала на диване в своем кабинете. Надо мной, бледная и встревоженная, склонилась Вера.
– Людмила Александровна! Боже мой, боже мой... Да что ж – вы и ночевали здесь?
Я молчала, тупо глядя на секретаршу.
– Но вы же уезжали!.. Я часов в десять звонила в офис, секьюрити сказал, что Вадим Георгиевич повез вас на машине... Я думала, в клинику.
– Действительно, в клинику, – хрипло спросонья объяснила я ей. – Но что поделаешь? Не могу я в этой клинике оставаться надолго.
– Почему?
– Не знаю. Мне там страшно. Жутко! У меня клаустрофобия начинается – боязнь замкнутых пространств.
– И что ж?
– Да вот сбежала оттуда!
– Как сбежали?
– Через забор.
– Ну вы даете, Людмила Александровна! Умная, взрослая женщина, а хуже маленького ребенка!.. И чего мне теперь делать с вами?
– Не беспокойся, Вера. Я сейчас домой пойду.
– Одна? И не мечтайте.
– Завари мне, пожалуйста, чаю.
Я встала с дивана, чувствуя во всем теле свинцовую тяжесть. Затылок по-прежнему оставался каменным.
– Людмила Александровна, а давайте я вас в клинику отвезу. Или хотя бы вызову такси.
– Ни в коем случае!
Кое-как справившись с приступом головокружения, я направилась в туалет, но тут опять услышала истошный Верочкин вопль:
– А что у вас с жакетом, Людмила Александровна?
– А что?
– Смотрите, рукав-то как сильно порван! Где это вы так? Наверное, когда лезли через забор...
Я так и замерла, представив себя перелезающей через забор клиники в розовом костюме от Мариэллы Бурани. Надо ж! Столько лет жила тихо-мирно, и вот, пожалуйста! То об стенку башкой шарахают, то насиловать собираются. Да еще через забор приходится лазить.
«Да не было никакого забора!» – сердито возмутился мой внутренний голос.
Да ну и что, что не было? Вполне и забор бы мог быть. А все Вадик! Недаром во сне он стукнул меня по лицу. В нем причина всех моих несчастий.
– Расстроились? – Верочка сочувственно покачала головой. – Прикольный жакетик! Новый? Очень дорогой? – Я не отвечала, раздумывая о Вадиме и о той роли, которую он продолжает играть в моей жизни, даже навсегда исчезнув из нее. – А хотите, Людмила Александровна, я вам его зашью? Я так умею шить – будет незаметно. Ну вы же в рваном не пойдете по улице!..