Похвала подлости
Шрифт:
В мае 1942 года генерал-фельдмаршал Мильх от имени военно-воздушных сил выразил благодарность организации СС за помощь в проведении этих экспериментов в письме, адресованном обергруппенфюреру СС Вольфу: «Дорогой Вольф, наш санитарный инспектор сообщает мне, что испытательные полеты на большой высоте, проводившиеся СС и военно-воздушными силами в Дахау, закончены. В продолжении таких экспериментов, кажется, больше нет нужды. Однако было бы важно провести ряд других экспериментов, связанных с опасностью полетов над морем. Камера низкого давления не потребуется для проведения этих экспериментов с низкими температурами, поэтому ее не следует оставлять в Дахау, тем более, что она срочно нужна в другом месте.
От имени главнокомандующего
Хайль Гитлер! Всегда Ваш Мильх» [51, с. 364–366].
— «Получив известие о капитуляции 28 мая (1940 года. — Б. П., Е. П.) бельгийской армии, Муссолини вызвал к себе маршала военно-воздушных сил Италии Бальбо и начальника генерального штаба итальянской армии маршала Пьетро Бадольо, чтобы сообщить им о своем намерении объявить о вступлении в войну 5 июня. Бадольо протестовал против этого решения, заявив, что оно равносильно самоубийству. «Вы, маршал — властным тоном ответил Муссолини (отставной капрал. — Б. П., Е. П.) — слишком возбуждены, чтобы трезво оценить ситуацию. Могу заверить вас, что все завершится к сентябрю, и мне потребуется несколько тысяч убитых итальянцев, чтобы я (курсив — Б. П., Е. П.) мог восседать на мирной конференции как человек, который сражался» [108, с. 165].
Первый рейх. «Подозрение было равносильно доказательствам виновности, а придание суду было то же самое, что произнесение обвинительного приговора.
Казнь влиятельного сенатора сопровождалась лишением жизни всех тех, кто мог бы оплакивать ее или отмстить за нее, а после того, как Коммод (император, сын Марка Аврелия, наглядное подтверждение тезиса о том, что на детях гениев природа отдыхает: на Коммоде природа «отдохнула» сполна) отведал человеческой крови, сердце его стало недоступным ни для сострадания, ни для угрызений совести» [20, с. 191]…
При Коммоде «звания консула, патриция, сенатора продавались публично» (курсив — Б. П., Е. П.) [20, с. 193]…
При нем же «чиновники, занимавшие в провинциях доходные места, грабили народ и делили добычу с министрами, а правосудие было продажно и руководствовалось произволом. Богатый преступник мог не только добиться отмены осуждавшего его справедливого приговора, но и мог подвергнуть любому наказанию и обвинителя, и свидетеля, и судью» [20, с. 194].
Второй рейх. «Сгоните пса с королевского трона — он тут же прыгнет на епископскую кафедру; он равнодушно оглядывает всех, не ведая ни замешательства, ни стыда; он не умеет краснеть… С помощью тщеславия он выбился в свет, возвысился тем, чем прежде не был. С первого взгляда на него ясно: он занят только собой, убежден, что привлекает к себе всеобщее внимание» [52, с. 60–61].
Третий рейх. Адольф Гитлер: «Совесть — жидовская выдумка. Что-то вроде обрезания, окорачивания человеческой сущности» [86, с. 173].
Сказано кулуарно. Для «узкого круга ограниченных людей».
Однако, что у отставного ефрейтора на уме, то у ефрейторского холуя на языке.
15 августа 1942 года во время инспекции польского лагеря смерти Гиммлер и группенфюрер СС Одило Глобочник дают Гитлеру пояснения. Гитлер недоволен тем, что систематическое убийство «лишних людей» осуществляется слишком медленно и требует: «Вся акция должна проводиться быстрее, намного быстрее». Один из спутников высказал мнение, что в целях сохранения тайны было бы, вероятно, лучше сжигать трупы, чем хоронить их, на что Глобочник ответил, что будущие поколения, вероятно, будут не такими «трусливыми и слабыми» чтобы не понять «такого доброго и необходимого дела», и заявил: «Наоборот, надо закапывать вместе с ними… бронзовые доски с надписью, что это дело наших рук… и что у нас хватило мужества (курсив — Б. П., Е. П.) завершить этот колоссальный труд». Гитлер подтвердил: «Да, Глобочник, я тоже так считаю» [62, с. 366].
Первый рейх. «Управителя, которого он (император Домициан. — Б. П., Е. П.) распял на кресте, накануне он пригласил к себе в опочивальню, усадил на ложе с собой, отпустил успокоенным и довольным, одарив даже угощением со своего стола» [96, с. 275].
Второй рейх. Николас Эймерико (Великий инквизитор Арагона) дает 10 особых правил, которые застигнут еретиков врасплох («Cum essem astutus dolo vos cepi» — «Хитрость присуща даже луку, исподтишка вызывающему слезы»): «Видишь, я жалею тебя — того, кто ошибся из-за своей доверчивости, чья душа погибает; ты согрешил, но еще больший грех лежит на том, кто вовлек тебя в это заблуждение. Поэтому не принимай на себя грехи других и не выставляй себя главарем в делах, в которых ты был всего лишь соучастником. Поведай мне правду сам, ведь, как ты понимаешь, мне уже известны все обстоятельства дела. Тем самым ты сможешь не уронить свою репутацию, а я смогу быстрее отпустить твои грехи и освободить тебя, и ты сможешь вернуться домой (курсив — Б. П., Е. П.). Скажи мне, кто руководил тобой — ведь сам ты не замышлял зла и был введен в заблуждение» [89, с. 141].
Далее он же добавляет и другую формулировку, которую по его словам использовал фра Ивон: «Не бойся признаться во всем, ты, должно быть, думал, что они добрые граждане, обучающие тебя полезным вещам и доверчиво внимал им… ты с наивной простотой тянулся к людям, в доброту которых верил и за которыми не знал дурных поступков. Случается, и более мудрые люди допускают ошибки в подобных ситуациях» [89, с. 142].
«Если узник продолжал упорствовать, инквизитору следовало изменить свои отношения с ним и смягчить режим содержания: улучшить питание, позволить близким навестить обвиняемого, чтобы затем они посоветовали ему признаться, обещая прощение инквизитора и предлагая свои услуги в качестве посредников» [89, с. 143].
«Инквизитор всегда может пообещать обвиняемому «милосердие» (которое узник всегда понимает как «абсолютное прощение») и сдержать свое обещание послаблением в отдельных наказаниях по своему усмотрению и в соответствии с каноническим правом.
В действительности это означало, что приговоренный к сожжению у позорного столба мог — в случае признания своих грехов — рассчитывать на отпущение их и обращение в веру перед сожжением» [89, с. 145].
Третий рейх. «Министр и гауляйтер Адольф Вагнер приказал всем лидерам СА явиться в Мюнхен для торжественной встречи Гитлера в министерстве внутренних дел. Они заняли свои места за столом, а рядом с каждым из них сидел наемный убийца. Было вино, пиво, шли переговоры. Наступил рассвет и зазвонил телефон. Фюрер прибыл на аэродром. Вагнер подал сигнал, и люди СА были схвачены и разоружены своими соседями, которые принялись их избивать, нанося им удары рукоятками револьверов и пивными бутылками.
Уцелел лишь один человек. Это был пилот Удет из воздушной эскадрильи СА, выскочивший в коридор министерства, где он блуждал, обезумев от страха, гнева и ужаса» [120, с. 229].
«После этого инцидента Гитлер вошел в комнату, где происходила резня. Главные убийцы из Мюнхена, Адольф Вагнер, Герман Эсер, Эмиль Морис, Кристиан Вебер и Вальтер Бух стояли у дверей, гордые исполнением своего долга. На полу валялись девять окровавленных трупов с разбитыми черепами» [120, с. 230]… Попили пивка, называется.