Поиграем, мышка?
Шрифт:
Два брюнета, притом. Брутально-привлекательных. Прям, как тот во сне.
А может вовсе не в маме дело, а в том, что давно у меня личной жизни никакой не наблюдалось? Говорят, что у женского организма потребности вообще-то имеются. Правда, у меня обычно всегда получалось их благополучно игнорировать, а они вот теперь о себе напомнили внезапно. Иначе с чего бы это меня всякие брюнеты стали привлекать?
Уступив им дорогу, я останавливаюсь и принимаюсь с сонным любопытством изучать заинтересовавших меня незнакомцев. Интересно. Никогда раньше не замечала за собой, чтобы мне именно такой типаж внешности нравился. Почти восточный. Но не совсем. Слишком крупные экземпляры. Даже любопытно теперь узнать, кто они и откуда.
Окинув меня ответными заинтересованными взглядами, эти инородные для здешних стен субъекты, молча проходят мимо меня.
А что они уносят, кстати? Уж не имущество ли института?
Движимая внезапным подозрением, я шагаю вслед за ними.
— Эй, ребята. А что это вы тащите? И куда?
— Все вопросы к боссу, детка, — оглянувшись, подмигивает мне тот, что справа. — Это тебя он, наверное, ждет.
Меня? Их босс? Это что, тот самый спонсор?
Удивленно развернувшись обратно к лаборатории, я с неожиданным для себя волнением шагаю к по-прежнему распахнутой двери.
Когда подхожу ближе, начинаю различать доносящийся из подсобки воодушевленный голос Геннадия Матвеевича.
— ...Возьмем типичный радиоактивный распад. Тяжелое ядро излучает альфа-частицу, состоящую из двух протонов и двух нейтронов и удерживает ее. Как тот самый шарик в ямке. Представляете, да? Даже если у этой альфа-частицы недостаточно свободной энергии для преодоления барьера внутриядерных связей, все равно ведь существует вероятность ее отрыва от ядра...
Ага, вскочил на любимого конька. А с квантового туннельного эффекта он благополучно перескочит на свою теорию телепортации в другие измерения.
— Геннадий Матвеевич, я пришла, — сообщаю, стучась в эту самую подсобку.
— О, Мышка. Наконец-то. Иди сюда, — радостно восклицает профессор где-то в недрах загроможденного книжными шкафами пространства.
— Доброе утро еще раз, — здороваюсь громко, переступая порог.
И первым замечаю его собеседника. Точнее слушателя.
Он сидит спиной ко мне на потрепанном жизнью табурете, выглядящем слишком хлипко под столь массивным и большим мужчиной. И да, этот незнакомец тоже брюнет. Кудрявый. Мощный и мускулистый. Широкоплечий.
Мужчина медленно оборачивается, устремляя на меня изучающе-пристальный взгляд. Уоу. А спереди он не хуже, чем сзади. Глаза темные — жаль, оттенок сейчас не разобрать. Скулы выраженные. Четкий квадратный подбородок. Смуглая кожа, стильная небритость. Смотрит так, будто рентгеном просвечивает, оценивая. И на чувственных губах появляется едва заметная удивленная ухмылка.
— Здравствуйте, — выдаю слегка растерянно, тоже беззастенчиво изучая незнакомца. Ну а что? Ему можно, а мне нет? Тем более, что полюбоваться-то есть на что. Чисто с эстетической точки зрения, конечно.
Хорош. До безобразия хорош. Но есть в нем и что-то пугающее. Опасное. Ощущаемое на уровне инстинктов. Я даже в какой— то момент ловлю себя на странном и необоснованном чувстве, будто смотрю в глаза голодному хищнику. Чего только не покажется с недосыпу.
Темная бровь иронично дергается, и брюнет обаятельно улыбается, поднимаясь мне навстречу.
— Здравствуйте. Полагаю, вы и есть та самая Мышка, без которой профессор Березович, как без рук?
Ого, как меня отрекомендовал Геннадий Матвеевич, оказывается. Приятно. Даже не знала, что он меня настолько ценит.
— Мишель Силанина, — представляюсь, протягивая ладонь для рукопожатия.
— Рошад, — выдает он кратко, неожиданно обхватывая мою кисть обеими руками.
И меня словно разрядом тока бьет, омывая изнутри волной жара и вынуждая рефлекторно дернуться назад. Да только незнакомец не отпускает, буравя меня глазами потрясающего цвета спелой вишни. Глубокими. Затягивающими. От этого взгляда дыхание перехватывает, и мурашки бегут по телу. Даже в животе щекочет от волнения. Разве бывают такие глаза?
— Очень рад знакомству, Мышка, — произносит мужчина со странным хищным ликованием в голосе.
Как-то мне не по себе уже становится. Тяну руку на себя, пытаясь освободиться из его хватки. И в конце концов этот Рошад меня отпускает.
— Взаимно, — выдаю без особой искренности. А нечего меня пугать. — Вы и есть тот самый неожиданный спонсор?
— Да-да, Мышка. Это он и есть, — с охапкой книг выбирается откуда-то из шкафа профессор, о присутствии которого я даже на миг забыла, пока мы с брюнетом в гляделки играли.
Правда, Геннадия Матвеевича за распахнутой дверцей шкафа и видно не было до этого момента. Стекло ведь уже давно и основательно заклеено древними календарями с изображением полуголых красоток.
— Ты молодец, что так быстро приехала. Поможешь нам собрать все записи и упаковать оборудование... — деловито вещает мой бывший начальник, складывая свое добро в картонный ящик.
— Как оборудование? — округляю я глаза, забыв даже напомнить ему о своем увольнении. — Разве это не собственность института?
— Я забираю лишь собственные разработки. Остальное мне не нужно. Нас обещали обеспечить новейшими технологиями, — Геннадий Матвеевич кивает на наблюдающего за нами брюнета.
Ничего не понимаю. Сомневаюсь, что директор НИИ дал бы на это добро. Все знают, какой он прижимистый.
— А разве так можно? — уточняю я у профессора.
— Я решил вопрос с Виталием Романовичем, — вместо него отвечает мне Рошад. — В обмен на финансирование двух важных текущих проектов, разрабатываемых в вашем институте, он согласился уступить нужное Геннадию Матвеевичу оборудование без бюрократических проволочек.