Поиграем, мышка?
Шрифт:
Вот как? Для этого Рошада настолько важно открытие Березовского, что он даже в левые проекты готов вложиться, чтобы забрать профессора из института? И куда, кстати, забрать? И причем тут я?
ГЛАВА 3
— Вот видишь, все в порядке. Нас тут ничего не держит, и мы можем спокойно сосредоточить все силы на исследованиях обнаруженных мною аномалий и их природы, — блеснув на меня своими огромными очками, счастливо улыбается Геннадий Матвеевич.
— Вас не держит, и вы можете. А насчет меня, еще не факт, — все-таки уточняю я, решив напомнить наконец, что он мне больше не начальник.
Как-то чересчур странно профессор себя ведет. Даже для самого себя. Или это все просто радость и энтузиазм от открывшихся перспектив?
— Как это не факт? — восклицает возмущенно. — Факт, конечно. Я же говорил, что тебе предлагают место младшего научного сотрудника. Ты же с самого начала участвовала в моем исследовании, диплом в его рамках пишешь...
— Написала. И защитила. Вы даже присутствовали. Помните?
Геннадий Матвеевич удивленно останавливается, хмурит брови, старательно пытаясь вспомнить.
— А-а-ах, да. Припоминаю. Я еще с твоей завкафедрой поспорил. Ну так это замечательно, что защитила. Постой, а в аспирантуру ты идешь?
— Нет, не иду. Я вам это говорила. Ровно в тот день, когда сказала, что ухожу из НИИ, — мое терпение, сильно подточенное бессонной ночью, уже потихоньку заканчивается.
Вот знала, что надо было тогда еще раз повторить и уточнить, услышал ли он меня. Потому что, кажется, Геннадий Матвеевич, как иногда с ним бывает, попросту пропустил мои слова мимо ушей, задумавшись о тайнах мироздания.
— Куда уходишь? — подозрительно щурится этот очкастый чудик, а от наблюдающего за нами Рошада доносится ироничный смешок.
Бросив на него короткий взгляд, понимаю, что брюнет весьма заинтересованно слушает наши с профессором выяснения отношений. М-да, впечатления у него весьма неоднозначные получатся.
— Уволилась я, Геннадий Матвеевич. Месяц назад. Я больше не ваш лаборант, — сообщаю со вздохом.
— А я думал, что ты просто на каникулы уехала, — профессор растерянно садится на стул. Смотрит на меня почти осуждающе, словно я его в чем-то жестоко обманула. — А как же теперь? Ты уже нашла себе другую работу?
— Нет еще. От... мамы только приехала. Этой ночью.
Я редко говорю о своей семье с кем-либо. Да и вообще о себе. Вот и сейчас чувствую себя немного неловко, что приходится. Да еще в присутствии незнакомца.
— От мамы это хорошо, — задумчиво кивает Геннадий Матвеевич. И тут же светлеет лицом, явно осененный какой-то новой мыслью. — Так это же еще лучше. Раз ты не идешь в аспирантуру, которая, кстати забирает уйму времени, и работу пока не нашла, значит, абсолютно свободна и можешь работать вместе со мной на мистера Рошада.
Если мистер Рошад после всего услышанного не передумал брать меня на работу. И если мне эта работа подходит. Я ведь даже не знаю, какие условия он предлагает. Кроме заманчивой должности, на которую, если уж по всем правилам научного сообщества, я не особо имею право.
Поворачиваюсь к брюнету, размышляя, как бы так вопрос к нему правильно сформулировать, чтобы узнать все меня интересующее. А еще лучше бы было, если бы он сам рассказал. Но так обычно не бывает. Всегда приходится мысли в вербальную форму облекать, чтобы получить от окружающих желаемое.
Заметив мой взгляд, Рошад едва заметно усмехается чему-то. Задумчиво сужает глаза, рассматривая меня с таким видом, словно решает в голове какую-то интересную задачу. А потом, глянув на Геннадия Матвеевича, выдает:
— Профессор, думаю, что с упаковкой оборудования мои люди справятся не хуже вашей драгоценной Мышки. Естественно, под вашим чутким руководством. Давайте, позволим девушке отдохнуть с дороги.
Эм, неожиданно. По лицу моего бывшего начальника я вижу, что его такой вариант не очень-то и радует. К своему оборудованию у профессора особенное отношение. Никому постороннему его трогать без спросу нельзя под страхом смертной казни. А тут вообще кто-то чужой полезет.
Но взгляд у Рошада довольно твердый несмотря на вежливый тон. И, судя по всему, для профессора его расположение весьма важно, потому что тот удрученно кивает.
— Да, конечно. Давайте, позволим.
— Вот и прекрасно. Тогда перевозите все, что сочтете нужным, осмотритесь на новом месте, составьте список того, что вам необходимо и присылайте моей помощнице. Она закажет.
— А-а-а... — начинает Геннадий Матвеевич, бросая выразительный взгляд на меня.
— А Мишель я отвезу домой, и по дороге мы с ней обсудим все детали нашего сотрудничества, — непререкаемым тоном подводит итог Рошад.
Лихо он все за всех решил. Я вот никуда с ним ехать пока не соглашалась. Хотя предложение звучит заманчиво.
Но ответить что-либо я не успеваю. Как раз в этот момент из лаборатории доносятся звуки шагов и на пороге подсобки появляются уже знакомые мне лица. Те самые, что с коробками куда-то шли.
— Босс, какие еще будут приказы? — басит тот, что деткой меня назвал.
Приказы? Ого.
— Поступаете в распоряжение профессора Березовского. Выполняете все его требования по части упаковки, грузите все, что скажет, везете на место. Потом отчитаетесь, — выдает краткие и емкие команды своим подчиненным Рошад.
— Будет исполнено, — вытягиваются в струнку двое громил. — А с девушкой, что?
— А девушка не ваша забота, — жестко чеканит их босс. — Пойдем, Мишель.
И самым натуральным образом обняв меня за талию, он уверенно увлекает меня к выходу, одним взглядом заставив посторониться своих людей. Немного оглушенная таким стремительным развитием событий, я даже не успеваю махнуть профессору рукой на прощание, послушно шагая в заданном направлении. И далеко не сразу до меня доходит, что мне от этого Рошада отстраниться надо. Наверное.