Поиграем
Шрифт:
— Дальше моя реплика?
Режиссер закатил глаза к небу.
Прежде чем он успел прочесть ей строку из своего сценария, свернутого в руках, я выкрикнула:
— Вы боитесь либо его изменчивости, либо моего нерадения, если ставите под вопрос длительность его любви. Что, он непостоянен в своем благоволении?
— Спасибо! — крикнула Гвин. — Я вспомнила.
Квентин задумчиво посмотрел на меня, а затем снова обратил свое внимание на Гвин.
— Без сомнения, ты можешь догадаться, что я чувствую по поводу того, что твой дублер подает тебе реплики,
— У нее есть сценарий, — возразила Гвин.
— Нет, — Квентин покачал головой, — она процитировала по памяти.
Я покраснела от хмурого взгляда, который Гвин послала мне, глянула на выглядящего скучающим Пита, а затем на Джека, который улыбался мне, будто у меня проблемы. Игнорируя его, я сосредоточилась на сочинении.
«Никогда не стыдно быть умной, Нора. Я должна была поощрять в тебе это чаще. Мне так жаль», — голос мамы отозвался эхом в моей голове, и я снова посмотрела на сцену.
Это не моя вина, что я знала роль вдоль и поперек. Не позволю Гвин заставлять меня чувствовать из-за этого плохо. Я перестала винить себя. Каждый день мне приходилось напоминать себе, что я хочу быть совершенно другим человеком, чем полтора года назад.
Изменения начались тем роковым утром, когда я потеряла все самое важное. Поскольку меня одолевала боль, которую я никогда не испытывала — муки потери того, кто сам хотел быть потерянным, — Сеона пришла мне на помощь. Она «собрала» меня, сказав, что ни один мужчина не стоит этого. Сказала, что пришло время взять под контроль свою жизнь.
И ее ярость, смешанная с моим гневом на Эйдана, зажгла во мне огонь.
Я хотела быть сильной, такой, какой Сеона меня представляла, поэтому упаковала кое-какую одежду в рюкзак, одолжила у нее денег, чтобы купить самый дешевый билет в Индиану, и отправилась на поиски моих родителей. Все это началось с них, и я знала, что если хочу начать жизнь с чистого листа, нужно завершить все дома. Мне нужно знать, что я прощена. Или нет.
Я не знала, смогу ли позволить себе вернуться в Эдинбург, но Сеона сказала, что я обязана вернуться, иначе Энджи и Родди убьют ее за то, что она посадила меня на рейс в Штаты, не дав попрощаться.
Но она видела в моих глазах то, что я чувствовала.
Мне необходимо поехать к родителям сейчас. Только это поможет справиться с разбитым сердцем, и забыть мужчину, которого я любила.
Донован, Индиана
Ноябрь 2015
Сбитая с толку, я хмуро посмотрела на женщину, стоящую в дверях родительского дома. Если бы это была какая-то другая улица в каком-либо другом городе, я могла бы извиниться, за то что перепутала и постучала не в ту дверь из-за смены часовых поясов и горя.
Но это был Донован, и дом моих родителей выделялся своим маленьким размером на этой улице. И то самое большое дерево в переднем дворе.
Даме было, наверное, чуть за сорок, и она казалась смутно знакомой. Она нахмурилась, увидев потрепанную молодую женщину на пороге своего дома.
—
— Хм… Я ищу своих родителей. О'Брайен.
От удивления ее брови поползли вверх.
— Вы их сбежавший ребенок?
Ага. Радости жизни в маленьком городке.
— Да, это я.
Ее губы скривились в усмешке.
— Ну, твоя мама здесь больше не живет. Она живет в Уиллоу, к востоку от фермы Нортвуд. В доме, что построила сама. Называется Дом Уиллоу.
Ее слова закрутились в голове, но у меня не оказалось возможности спросить что-нибудь еще, потому что женщина закрыла дверь перед моим носом. Я оступилась на небольшом крыльце и чуть не споткнулась о свои ноги, когда шла по садовой дорожке. С какой стати мама смогла построить себе дом на земле, недалеко от нашего самого первого дома? И почему женщина сказала так, будто моя мама построила его одна?
Где был папа?
Пульс мчался быстрее, чем до этого, и я ушла со двора.
Сначала я обрадовалась, что на мне пальто, потому что на улице было всего восемь градусов и дул сильный ветер, пытающийся отбросить меня назад. Однако после пятидесятиминутного похода к Уиллоу на окраине Донована, я вспотела. И то, что я чертовски нервничала, могло тоже иметь к этому отношение.
Я беспокоилась о том, что могу пропустить дом, если он построен в глубине от дороги, но сразу же увидела Дом Уиллоу. Он был больше чем дом, от которого я шла, но достаточно скромен. Два этажа, обшитые белой дранкой, крыльцо, вдоль всех стен, и красивый сад перед домом, который выглядел так, будто за ним очень хорошо ухаживают.
Почувствовав, как мои ладони становятся скользкими от холодного пота, я остановилась. Как будто у моих ног появился свой собственный разум, и они не хотели идти туда. На больших двустворчатых окнах висели красивые занавески, в одном стояла ваза с лилиями и розами.
Новый вишнево-красный «Джип-Ренегат» на подъездной дороге у дальней части дома привлек мое внимание. Очень мило.
Не похоже на маму.
Определенно и не на отца.
Что за черт?
Меня привел в чувство скрип дерева. Парадная дверь открылась, и из нее выскочила большая черная собака, распахнувшая мордой сетчатую дверь и бросившаяся ко мне. Черный лабрадор бросился на меня, от страха подкосились ноги и я попятилась.
— Трикси, остановись!
Лабрадор остановился у моих ног, стуча хвостом по садовой дорожке и глядя на меня возбужденными карими глазами.