Поиграйте с Женечкой
Шрифт:
— «Больше трёх не собираться!» — прищурившись на меня, Павел Сергеевич кивает на дверь. — Туманова, за мной.
Идет, даже не оглядываясь. Точно знает, что я не ослушаюсь. Я в долгу перед ним. На заседании кафедры он опять голосовал за то, чтобы меня не отчисляли.
— Найди меня после зачета, — шепчу я Сашке.
Перевожу взгляд на Немца.
— За мной, раб…
Он зажмуривается, растирая пальцами лоб. Я иду теперь тоже не оглядываясь. Потому что знаю, он не ослушается тоже.
Корпус старый, полы деревянные и я слышу как скрипят они за
— Пять минут! — шепчу я ему одними губами, и он закатывает в раздражении глаза, однако, оставляет нас вдвоём, уходя к себе в кабинет.
— Готовься, — раздается оттуда, — у тебя двадцать минут.
Скидываю с плеч и швыряю дубленку на стул.
— Прости … — его пальцы невесомо касаются моей спины. — Мне жаль… Я твой. Требуй, чего хочешь, только выслушай меня, пожалуйста.
Разворачиваюсь.
— Несомненно, потребую. Первое: ты полностью отпускаешь всю возню с прессованием Сашки. Не участвуешь даже в обсуждении этого события. Второе: месяц меня не существует для тебя! — он дергается, пытаясь что-то сказать, но я перебиваю, повышая тон. — Ты не разговариваешь ни со мной, ни обо мне, не участвуешь в событиях, связанных с моей персоной: ни взгляда, ни слова, ни жеста. Я вхожу — ты исчезаешь, если это не официальное мероприятие, на котором ты обязан быть или лента. Говорить сейчас я с тобой не буду. Отработаешь месяц, потом посмотрим. Я всё понятно изложила?
— Вполне! — припечатывает он кулаком в стену.
— Тогда, свободен.
Еще минуту посверлив меня разъяренным взглядом, он выдыхает, грустно ухмыляясь:
— Ты никогда не позволишь выиграть, да?
— Иди.
— Прости еще раз.
Смотрю на его удаляющуюся спину.
— Добро пожаловать в патриархат, Туманова! — выходит ко мне Павел Сергеевич, видимо-таки слышавший часть нашего разговора.
В его руках маленький баскетбольный мяч, и он отправляется к висящей на стене класса баскетбольной корзине, стуча им об пол. Защищать лабы, когда он устраивал фрик-шоу минибаскетболистов… это жутко отвлекало от процесса! Но он просто кайфует от этого.
— Какая по счету попытка?
Обычно ребята сдают ему одну лабораторную на пятый или шестой раз, некоторые переходят и за десятку. Он никогда не ставит нахаляву и если обнаруживает хоть микроскопический пробел в знаниях или недопонимание в каком-то вопросе, то раздувает его до масштабов вселенной, вытягивая дополнительными вопросами на уровень профессиональных физиков.
Я люблю его за это! Переиграть его — просто супер!
И каждая защита лабораторной превращается для меня в интеллектуальную игру, где он ищет слабые места, а я скармливаю ему неожиданные знания из межпредметных областей. Мы можем зависать с ним на пару часов, кайфуя друг от друга в интеллектуальном бою. Готовиться к защитам — это тоже чистый кайф. Приходится анализировать материал с точки зрения логики его подачи им и предугадывать, заготовленные ловушки.
Довольно поглядывает на меня.
—
— Поехали… — довольно щурится он.
Я люблю этого интеллектуального извращенца. Он тоже любит меня!
Получив долгожданный допуск к экзамену, я расслабленно выхожу на улицу и, вдохнув поглубже, кружусь, глядя на верхушки сосен и пьянея от чистого воздуха.
Как хорошо!
Немного качнувшись от потери равновесия, я не удерживая себя падаю спиной в белоснежный огромный сугроб, успевая на лету натянуть на голову капюшон.
Низко плывут темные тучи…
Мои глаза закрываются.
И я на мгновение вырубаюсь.
— Простынешь…
— Сашка… — констатирую я, не открывая глаз.
— Сердишься на меня? — садится рядом.
— Немного… тебе придется перевестись.
Молчит.
Конечно, вряд ли они будут прессовать его физически — мои Ангелы не полные отморозки, но морально изведут бойкотами и провокациями. Хотя при Сашкиной несдержанности никакой гарантии, что драк больше не будет, быть не может. Скорее наоборот.
— Это моя большая и последняя просьба к тебе, — давлю я. — Не хочу смотреть, как тебя ломают.
— Переведись со мной.
— Зачем? — присаживаюсь я, заглядывая в его карие глаза. — Наша история закончилась там, так и не начавшись. Мне даже больше не больно. Я не чувствую тебя больше. Как в Ночном Дозоре: «у тебя больше нет власти надо мной».
— Что я сделал не так? — сглатывает он.
— Ты что-то нарушил в нашей связи. Какой-то внутренний негласный закон, и я теперь свободна от тебя. Тебя должно отпустить теперь тоже. Уезжай, так будет быстрее.
— Ты обещаешь, что отпустит? — усмехается он грустно.
— Я никогда тебе ничего не обещала, не буду и сейчас. Прощай! — обняв его в последний раз, я поднимаюсь и, не оглядываясь, иду по лесной тропинке.
— Прощай.
Глава 34 — Колыбельная для Зверя
Мое проживание у Крис затягивается, она не хочет отпускать меня. Хотя я уже нашла себе квартиру в паре шагов от работы. Правда, не такая уютная, как корпоративная, практически без мебели — но это ничего, чем больше места, тем легче дышать. К тому же мне нравится вид с балкона — тоже на набережную, но уже с другой стороны реки.
Сегодня Крис хмурая и нервная. Покормив ужином после работы, я, усаживаю её на диван, между своих ног и разминаю плечи.
Но мои вопросы она отвечает невпопад и то и вовсе игнорирует.
— Так! — сжимаю ее посильнее, и она подпрыгивает под моими руками. — Что-то с Лёхой, опять?
Лёха офигенный. Но до одури ванилен. И Крис с трудом удерживает с ним свободный формат отношений. Периодически они ругаются по этому поводу. Он пытается контролировать ее. И его работа в следственных органах отнюдь не облегчает ей задачу — сохранить свою свободу хотя бы частично.