Поиск дорог
Шрифт:
Протяжный стон разрушил его умиротворение. Он резко открыл глаза, осмотревшись вокруг. Все было по-прежнему. Слышались голоса, смех, ржание лошадей, стук копыт по камням. Ярко светила Талла. Впереди высилась красавица гора.
Укутанный белесым маревом пик. Лучи звезды, доходящие до первых клубящихся колец тумана, застревали в его непроходимой гуще, ломались, погибая в неравном бою, разбрасывая серебристые всполохи.
Димостэнис тряхнул головой, отгоняя наваждение. Новый крик заставил его вздрогнуть. Он резко
Чувствуя, как по коже поползли мурашки, Дим медленно повернулся.
Это гора. Это она стонала. Кричала. Взывала. К нему.
Его глаза остановились на белом тумане, почти скрывшим величественный пик, на беспомощно тонувших в нем искрах затерявшихся лучей Таллы. Всем своим существом он потянулся к этому серебру, нырнул в бескрайнее облако силы, оголяя истинное — свою пробудившуюся сущность. Зов о помощи захлестнул его, щупальцами пробравшись под кожу, переплелся с каждым нервом, наполнил каждую клетку.
Он чувствовал, как чужие, уже не его пальцы сжимают, изо всех сил дергают поводья. Как конь становится на дыбы, обиженно заржав. Как из-под копыт летит пыль, перемешанная с осколками камней, ошметками земли, травы.
— Что происходит? — изумленный голос сзади. По властным нотам, звенящем в каждом звуке он узнал князя Аввара.
— Гора, — выдавил он из себя, — ей плохо. Она больше не выдержит.
Изумленные крики. Серебро, заливающее все вокруг. Это он источник этого света.
— Кари, — произнес он в искрящуюся пустоту, в надежде, что она сможет понять, — забирай князя, людей. Уходите.
— Там Рамир и Лана! — первый голос. Теперь дрожащий от страха и волнения. — Я без них не уйду!
Он больше не мог говорить. У него больше не было связок, гортани, рта. Он весь растворился в пучине зова, он наконец стал собой.
Серебряный подхлестнул скакуна, заставляя его почти лететь. Тот хрипел, из последних сил исполняя волю наездника. Впереди показалась цепочка людей, ехавших друг за другом.
— Ты решил присоединиться…? — молодой звенящий голос, наполненный радостью, сменившийся на бескрайнее удивление. — Что с тобой?
Ладонь заныла. Второе «я» попыталось вернуться.
— Гора, — просипел Дим, едва выдавливая из себя слова, — она больше не выдержит. Надо уходить.
На лице Рамира застыла маска непонимания.
— Плотина. Слишком много воды. Большая тяжесть.
— О, Боги! — прошептал молодой человек. — Там внизу люди. Их надо предупредить.
Дим покачал головой. Уже не успеть. Он чувствовал, что осталось совсем мало времени.
— Уходите. Я попробую.
Он слез с коня, отправив его за уходящими людьми. Рамир стоял, не спеша выполнять его приказ.
Серебряного со страшной силой тянуло туда, наверх, где все уже началось. Это было сильнее его. Он не мог этому противостоять. Лишь подчиниться и исполнить то, для чего он был создан этим миром.
Кап…
Первая капля полетела в пустоту. Ударилась о камень.
Кап… кап… кап…
Как будто по его телу. Если бы у него были глаза, он бы смог увидеть на коже свежие кровоподтеки.
Тонкий ручеек потек вниз, извиваясь быстрой змейкой. Как слезы по несуществующему лицу, оплакивая то, что неминуемо должно случиться.
Стук камней, перемешанный с шуршанием воды. Стук сердца, готового разорваться от переполнявшего его мучения.
Крик. Стон. И…
Его перестало пригибать к земле невыносимой тяжестью. Стихии отпустили.
Теперь он ясно ощущал содрогание земли, удары огромных глыб, запах трения камней друг о друга. Шум бил по ушам, мешая хоть как-то сосредоточиться. Разрушив поработившую ее плотину и сметая на своем пути преграды, падала вода, смешавшись с грязью, камнями, вырванными деревьями. Неумолимо и беспощадно поток несся на селение, собираясь стереть его с лица земли, вместе со всем живым.
И только он стоит на его пути. Он один, даже не знающий кто он, на самом деле.
Человек поднял руку, словно в защитном жесте. С ладони слетели капли крови. Упали на камни, разбиваясь серебряными искрами. Уходя под землю.
«…нужны чтобы чувствовать возмущение природы и успокаивать, знать, что надо делать и уметь договариваться. Остановить новые вспышки огня из недр гор, успокоить штормы, возвращать воды в свои берега…»
Знать, что делать.
Жаль, что он так и не успел ничего узнать.
Серебряный нырнул назад в еще не закрывшуюся дверь. В не стихнувший до конца зов. Рванул к ускользающим нитям, успел схватить за самые концы.
Стихии попытались оттолкнуть его. Им больше не нужна была помощь. Однако сила зова была неодолима. Дим крепко держал ускользающие нити. Накрутил на запястья, пуская под кожу, связывая нерушимыми узами.
Тело свело судорогой. Он выстоял. Потянул на себя объединенную энергию мироздания, ставшую ему доступной, ударил, вколотил ее у самого подножия горы. Земля возмущенно взревела, поднялась на дыбы. Опала, оставив насыпь из камней, песка, глины. Он снова потянулся к источнику силы и снова ударил.
Поток воды с диким грохотом рухнул вниз, продолжая свое разрушающее шествие. Наткнулся на воздвигнутую преграду, угрожающе зашипел, впился камнями-зубьями, пытаясь отодвинуть, продавить, уничтожить. Пробить себе дорогу.
Земля дрогнула, прогнулась, но не отступила. Лавина замедлила свой бег, завязла в битве с землей, остановилась, превращаясь в грязную жижу, которая стекала в выдолбленную яму, заполняла ее.
Пять стихий обнялись в миротворной ничьей. Сомкнули благодатные объятия, погружаясь в тишину и покой.