Поиски утраченного завтра
Шрифт:
– Не проблема.
– Ну так подготовь всё и забирай семейку. Юрию Святославовичу ещё с женой мириться. Та ещё сучка, да?
– Я не сплетничаю о клиентах, – с достоинством ответил тао. – Совершенно безумная баба. Мне даже жалко Юрия.
– Ну так что, договорились? – Я похлопал его по металлической руке. – Ты выполняешь свою работу телохранителя, а я пока прикрываю семейку.
Тао кивнул.
– Договорились. Ты хороший человек, Никита. Те, кто не любят землян, не правы.
– Они просто не умеют нас готовить… – буркнул я.
– Но шутки у тебя странные! – Тао погрозил мне пальцем. – Поедание разумных особей влечёт за собой неодобрение Контроля!
Мы вернулись в гостиную.
Там изменилось освещение – видимо, гости сообразили, что управление завязано на голосовые команды. Я никогда не настраивал систему на свой голос, потому что не собирался никого к себе впускать. Василиса сидела на диване и смотрела новостной канал, сформировав экран перед собой. Юный морячок Святослав уселся рядом, но в руках у него был старомодный планшет, на котором он довольно уныло играл. Видимо, без сетки ему было скучно.
Я поискал глазами бульдога.
Пёс ссал на покрытую кабелями стену.
– Юрий Святославович, – сказал я. – А если током ударит?
– Тут хорошая изоляция, – отступая от стены и подёргивая лапой, ответил пёс.
– А если я пинка дам?
Мультимиллионер в теле бульдога уставился на меня. Потом на Тао-Джона.
– Я не уверен, что справлюсь, – сказал тао. – Точнее, уверен в обратном.
Василиса оторвалась от экрана и поглядела на него с удивлением.
– Это инстинкты, – сообщил бульдог. – Ничего не могу с собой поделать, это тело захотело писать и само выбрало место.
Я вернулся на кухню, принёс рулон бумажных полотенец, отмотал и бросил на пол в углу.
– В следующий раз поясните телу, что пинок по яйцам – это очень больно, – сказал я.
Тао-Джон оторвал бумагу от рулона, нагнулся и принялся вытирать лужу.
– Потом влажной протри, – попросил я. – Чтоб не воняло.
Бульдог размышлял.
– Ты уже знаешь, кто я?
– Знаю.
– Я могу купить твоё жилище.
– Вы и весь квартал можете купить. Но жилище не продаётся.
Тао-Джон выпрямился и сообщил:
– Я предупреждал, что этот землянин совершенно независим, обладает дурным характером и чрезвычайно опасен.
Бульдог смотрел на меня не мигая. Потом позвал:
– Василиса!
Девушка со вздохом встала с дивана, подошла.
– Что, пап?
– У собак мерзкое зрение, – сказал Юрий Святославович. – Надо будет у следующего пса модифицировать не только голосовые связки… Посмотри на этого человека, сколько ему лет?
Василиса мельком глянула на меня.
– Тридцать. Или чуть больше.
– Вы должны увидеть тридцать один с половиной, – поправил я.
– Я округлила, – бросила Василиса.
– Доверяю твоим имплантам, дочь, – сказал Юрий Святославович, не реагируя на мою реплику. – Но это не омоложение, не клон, не аватар?
– Метки клона нет, активной биологии нет, обмена данными с внешним миром нет, – вздохнула Василиса.
– База данных? – Юрий Святославович продолжал разговаривать с ней так, будто меня не существовало.
– Нет его в базе.
– Тогда почему он такой наглый и такой опасный? – произнёс Юрий Святославович задумчиво. – Никита, где вы родились?
Мне надоел этот фарс.
– На Земле. В городе Москве. В одна тысяча девятьсот девяносто шестом году.
Василиса засмеялась. И осеклась.
– Примите мои глубочайшие извинения, Никита, – сказал бизнесмен. – Я обязуюсь лучше контролировать это примитивное тело.
Я молчал.
Бульдог вздохнул.
– Разумеется, мой поступок был осознанным и контролируемым, – признал Юрий Святославович. – Я хотел вас прощупать.
– Получилось? – спросил я. – Извинения приняты.
– Я глубоко уважаю Обращённых, – сказал бизнесмен. – Спасибо, что дали нам укрытие.
Я кивнул и вместе с Тао-Джоном пошёл к выходу, позволив себе лишь раз глянуть на юную Василису, в полном остолбенении смотрящую мне вслед. От Тао-Джона слегка пахло собачьей ссаниной.
– Не считал себя вправе раскрывать твою личность, – сообщил тао. – Сказал лишь, что ты надёжный землянин.
– Правильно, – поблагодарил я.
У дверей мы постояли несколько секунд. Полвека дружбы – это всё-таки не шутка.
– Справишься? – спросил я.
– Полагаю, самое сложное уже позади, – ответил Тао-Джон.
Обниматься у его культуры не принято, так что мы просто пожали друг другу руки. И он вышел из дверей на уже полнящуюся ночным народом улицу. Светили обе луны, над горизонтом сверкала верхняя часть орбитального лифта, на движущейся ленте трассы приплясывал и распевал сутры мигрирующий табор хопперов – высоких, в серебристых походных накидках. Тао-Джон подмигнул мне и перепрыгнул через перила. Донёсся гулкий стук о тротуар, кто-то принялся визгливо ругаться на незнакомом наречии. Потом я увидел, как Тао-Джон спрыгнул с тротуара на трассу – и затерялся среди хопперов, таких же блескучих и металлических в лунном свете.
Это был последний раз, когда я видел его живым.
Но никаких дурных предчувствий у меня не возникло. Так что я запер дверь, включил защиту в режим паранойи и вернулся в гостиную.
Глава 2
Бульдог Юрий Святославович сидел на диване и тихо разговаривал с дочерью. Василиса слушала, кивая. Изумрудные волосы искрились в мерцании экрана.
Я обошёл висящую в воздухе световую плоскость. Когда проходишь сквозь экран, по телу с потрескиванием пробегают искры. Детям даже нравится, а меня это злит.