Пока Боги Воюют

Петрова Лин

— Привет- прошептал я и закрыл глаза, наслаждаясь тишиной. Я уже отвык от шума, живя на Проклятой горе, и сейчас ловил каждый шорок от веток, дуновение ветерка, и крики диких животных. Дора не появлялась дома второй день, и я немного страшился того дня, когда она уйдет от меня окончательно, в свой мир, мир лесных запахов и дикой природы. Холод начал пробираться сквозь шкуру, я поёжился, встал и медленно побрел обратно. И решил подойти к алтарю, но по дороге со всего маху споткнулся о кусок рельсы. Какой дурак её сюда припёр, а? Я чертыхнулся

сквозь зубы и чтобы не упасть, схватился за алтарь и чуть не взвыв от боли. Острый выступ камня глубоко вспорол кожу на ладони прямо возле шрама. Да что же такое то! Кровь накапала на камень, а я искал, чем бы перевязать руку, шаря одной рукой по телу, примеряя откуда оторвать кусок ткани.

В ушах загудело и я тряхнул головой. Но затем понял, что гул идет откуда то сверху и поднял голову, выискивая его источник. Камень под моей рукой начал нагреваться, и я отдернул руку.

Длинные и тонкие камни, образовывающие восьмиугольник, начали светиться тусклым голубоватым светом, освещая алтарь. Этот свет шел как будто бы снизу вверх, и пересекался наверху, образовывая светящийся клубок нежно голубого цвета. Гул сверху нарастал и приближался, а потом будто соединился со светящимся шаром, раздался громкий хлопок, и помещение на секунду осветилось ярким слепящим светом.

Я рванул что есть силы к своей комнате, перепрыгивая через барахло и матерясь. Не прошло и нескольких мгновений, раздался второй хлопок и все стихло.

В большой зале стало шумно от выбегающих и галдящих ажарийцев.

Я оторвал кусок ткани и перемотал раненую руку, а сам думал о произошедшем.

— Иди глянь- крикнул пробегающий мимо Толик.

Так что я присоединился к толпе. Сафрон с Киром стояли возле алтаря, что- то обсуждая.

Я подошел ближе и замер. Прямо посередине алтаря стоял восьмиугольный прозрачный, будто горный хрусталь, камень, который светился уже знакомым мне голубоватым свечением и озарял удивленные лица ажарийцев.

— Знак божий- Всеволод наставительно поднял указательный палец вверх, второй рукой поправляя очки.

— Нужно молиться, братья, и услышаны будете.

Всеволод, словно безумный проповедник, заглядывал в лица ажарийцев, взывая к их сердцам. А потом бухнулся на колени, сложил ладони вместе и начал громко молиться:

— Боженька! Даруй нам своё милосердие. Посмотри на свой угнетенный завоевателями народ, обрати на них свой божественный лик и протяни свою руку помощи.

Ажарийцы начали молча присоединяться к Всеволоду. Варвара кивнула, расчистила себе место возле мужа одним движением попы, закрыла глаза и начала горячо молиться.

И вот стою я обалдевший, и смотрю, как вся эта толпа молится. К ним что- ли присоединиться? Но не успел. Хрусталик засветился ярким светом, и тонкий лучик яркого света устремился вверх, а где то там далеко наверху, он был встречен глухим гулом и раскатом грома. Затем все стихло.

Всеволод встал, деловито отряхнул колени, поправил сползающие очки и подошел ко мне.

— Не

думал, что ты настолько верующий- покачал я головой.

— Да нет- махнул он рукой.

— А что стоят как стадо баранов? — возмущенно зашептал он.

— Их мир- вот и пусть молятся. Я, так сказать, подтолкнул их на путь истинный-он задорно улыбнулся и подмигнул мне.

— А Варя?

— А что Варя? Женщине завсегда есть о чем помолиться, вот пусть душеньку и отведет.

— Русские бабоньки знаешь, как молятся? От всей души они молятся. И свой и чужой мир отмолят.

Я тихо засмеялся и покачал головой.

Вот и молитесь, а я пойду спать.

Не смотря на шум доносящийся из залы, я начал проваливаться в сон, но почувствовал, что меня тронули за плечо.

— Рома, что-то уснуть не могу, может расскажешь, что там дальше с этой Премудрой то было, а? — девочка умоляюще уговаривала меня шепотом.

Я улыбнулся и подвинулся. Девочка быстренько легла и приготовилась слушать

— Напомни-ка мне какой была Василиса?

— Премудрой.

— Так вот, все сказочные герои по ночам спят, и есть только один вариант досмотреть сказку до конца- это во сне.

Девочка разочарованно вздохнула.

— Ой. А что это у тебя? — показывая на раковину.

— И даже это только утром.

Девочка снова вздохнула.

— Я тогда здесь полежу, ладно, а то когда я одна сплю, я не вижу сказку. Я тихонечко, правда.

— Спи уже, премудрая наша- улыбался я.

И буквально через некоторое время девочка уснула.

А через некоторое время в проеме снова появилась взволнованная Мила. Она постояла, смотря на дочь и вздохнула. Я притворился спящим и наблюдал за ней, чуть приоткрыв один глаз. Она попыталась забрать дочь, но девочка во сне заупрямилась и обняла меня одной рукой.

Мила тихонечко легла, стараясь не дотрагиваться до меня, а я внутри ликовал.

Перед рассветом меня снова тряхнули за плечо.

Послышался возбужденный шепот Сафрона.

— Рома, Рома, да проснись же ты. Слышишь? Я дурак.

Да что ж такое! Я сегодня посплю или нет?

— Я рад за тебя, Сафрон. Но необязательно сообщать мне об этом посреди ночи.

— Да нет же. Посмотри!!! Дурак- он протягивал мне таку, дощечку то есть.

— Не обязательно знать об этом всем. Обычно это скрывают от всех. А мне эта информация посередине ночи вообще ни к чему. Не мешай нам спать.

— Нам? — он заглянул за мое плечо и увидел Милу.

— А. О. Ну это конечно. Это святое..

— Ага, не трожь святое. Заа-автра, Сафрон, всё завтра.

Старик удалился, бормоча себе под нос.

— Кто следующий- пробормотал я, переворачиваясь на другой бок, как раз к Миле.

Она улыбалась, прикрыв глаза.

— Еще одна не спит! Да что ж такое — то! А ну- ка быстро спать.

Я сгреб ее в свои объятия, чмокнул в щеку и закрыл глаза.

А ведь она даже не сопротивлялась, черт меня подери. Я улыбнулся и уснул.