Пока был жив покойник
Шрифт:
– Не знаю, просто не верю! Разве не может быть такого?
– Может, конечно, но всему должно быть свое объяснение.
– У меня оно есть. Я верю собственной интуиции.
На этих словах Голубев хмыкнул.
– Да, да! – твердо продолжила Мариша. – Когда-то Эрик сказал, что у меня есть нюх на преступление, и я должна доверять своим чувствам. Вот я и доверяю. Правда, господин Голубев пытался убедить меня, что все это глупости и я должна опираться на факты, но в этом случае я не могу этого сделать. Я не верю, что Николая убила Ира.
– Спасибо, Мариша, – тихо произнес Мазин и улыбнулся.
– Долго
– Нет, я еще даже не начинал, – медленно покачал головой Эрик. – Это было вступление. А моя речь еще впереди.
Голубев застонал и откинулся на спинку стула.
– Господа, позвольте я начну вторую часть моего выступления, – продолжил Эрик, не обращая внимания на следователя. – Давайте пройдем по тому пути, который прошел наш уважаемый Алексей Анатольевич. Итак, были совершены два убийства. Однозначно доказано, что они были осуществлены с помощью пистолета Мальцева. Обе пули оказались идентичны. Эта часть ни у кого не вызывает сомнения. Вопрос в том, кто именно воспользовался пистолетом. И здесь возможны варианты. Разберемся, кто знал о том, что пистолет в четверг вечером оказался у Ирины? Давайте пока не будем брать в расчет саму Ирину.
Во-первых, это Мариша и Настя. Они видели пистолет и даже отговаривали Иру забирать его с собой. Но девушек мы тоже в расчет не берем. Они были весь день вместе, да и мотива для убийства я тоже не вижу.
Во-вторых, Антон. Он тоже мог застрелить Николая, но, как и в предыдущем случае, у него отсутствует мотив, а во время убийства он проводил совещание.
В-третьих, это сам Мальцев. Он отдал пистолет своей женщине, а на следующий день был в доме Проскуриных в то время, когда было совершено убийство. Однако я его исключаю, ведь если бы стрелял он, то на пистолете остались бы его следы, а не Ирины.
Ну и наконец, был еще один человек, который знал о пистолете…
Эрик остановился и осмотрел зал. Скориков, который до этого сидел спокойно, вдруг завозился.
– Да, я видел пистолет и честно вам об этом рассказал. Ну и что? Теперь нужно намекать на то, что я убил Николая?
– Эрик, вас, кажется, понесло не в ту степь! – воскликнул Голубев, вновь вскакивая на ноги. – Сколько можно слушать этот бред? Давайте уже заканчивать этот балаган! – Голубев хотел добавить что-то еще, но начальник дернул его за рубашку и сделал знак замолчать.
– Продолжайте, – кивнул он Эрику и пересел поближе к Скорикову. Голубев опустился на свое место.
– Скориков тоже знал о пистолете, – повторил Эрик и вдруг обратился к следователю: – Помните, я перечислил вам четыре вопроса, а вы высмеяли меня, сказав, что у меня не все в порядке с головой?
– Я и сейчас так считаю, – проворчал тот.
– Если бы вы немного подумали, то сообразили бы, что все они имеют непосредственное отношение к нашему делу. У Иванова обнаружили следы многочисленных ударов. Причем Мальцев утверждал, что не трогал мужчину, а Скориков и его товарищ говорили обратное. Кто из них врал?
– Конечно, Мальцев, – снова встрял Голубев. – Это и дураку понятно.
– Алексей! – снова одернул его начальник.
– А давайте посмотрим на этот вопрос с другой стороны. Один человек сильно избивает другого. Причем бьет по ребрам, да так, что вся грудь оказывается в синяках. Я считаю, что после такого избиения у него на руках должны были остаться какие-то следы. Помните, каким был один из вопросов? Почему у Мальцева такие ухоженные руки. Я вам отвечу. Потому что он не бил Иванова, иначе на его руках остались бы следы. Однако если Мальцев говорит правду, значит, врет Скориков… Но зачем ему это? Я скажу об этом чуть позже. А теперь обратите внимание на руки его друга, господина Алешина. Вы видите, что правый кулак у него ободран?
– Я упал в вашем саду, – пискнул тот. – Помните? Это было в тот день, когда нас позвали, чтобы мы рассказали о результатах допроса.
– Матвей, не разговаривай с ним, – прервал его Скориков. – А вы, господин сыщик, скажите прямо, о чем вы пытаетесь сказать. Или вы обвиняете нас в этом убийстве?
– Да, господин Скориков! – глядя ему в глаза, ответил Эрик. – Я обвиняю вас в убийстве Николая Проскурина и Иванова Ивана Ивановича!
Глава 24
Несколько секунд в зале стояла гробовая тишина. Скориков вскочил с дивана и попытался броситься на Эрика, но двое полицейских, стоявших рядом с ним, схватили его за руки и силой усадили на диван. В то же мгновение в комнате поднялся гул. Каждый пытался что-то сказать, но в этой словесной каше сложно было разобрать хоть слово. Ира, по-прежнему бледная, не отрываясь, смотрела на Сергея. Он поймал ее взгляд и вымученно улыбнулся.
Тишину установил Голубев. Он стукнул по столу так, что зазвенели бокалы, приготовленные для вечерней трапезы.
– Всем молчать! – гаркнул он, и в гостиной сразу стало тихо. – Может, вы все-таки объяснитесь? – обратился он к Эрику. – Или мы должны принять на веру этот бред?
– Конечно, объяснюсь, – улыбнулся сыщик. – Для чего же я вас здесь собрал! На самом деле вы, господин Голубев, тоже могли разглядеть этот вариант развития событий, но, к сожалению, для вас не имеют значения второстепенные факты. Вы посмеялись над моими вопросами вместо того, чтобы обдумать их как следует. Я же никогда ничего не принимаю как само собой разумеющееся. Даже если все факты показывают в одном направлении. Это дело оказалось вовсе не простым, а очень даже запутанным. Но если подойти к нему непредвзято, то сразу можно увидеть некоторые нестыковки.
– Ближе к делу, – проворчал Голубев, недовольный критикой в свой адрес. – Вы еще так ничего и не сказали, доказывающего вашу точку зрения.
– Потому что ему нечего доказывать, – выкрикнул Скориков, недовольно поглядывая на полицейских, стоящих прямо за его спиной.
– Сейчас все будет, – невозмутимо ответил сыщик, – не торопите меня. Все дело в том, что я знал чуть больше, чем господин Голубев. А значит, у меня было больше возможностей разобраться в этом деле. На самом деле мне было известно, что Иванов не являлся агентом по недвижимости, он работал совершенно в другом направлении.