Пока цветёт сирень
Шрифт:
– Я понял, у тебя есть муж, – Роман отвернулся к окну.
– У тебя жена.
– Помню.
– Хорошо, что помнишь, – Настя резко развернулась и выскочила из кабинета.
Для чего он поцеловал её?! Зачем?! Куда это приведёт? И есть ли уже разница?
Утром он сдал билет, который купил накануне, и, соврав Ирине, придумав причину, по которой не мог вернуться домой, приехал в этот кабинет.
Какая глупость – быть влюблённым в какую-то Настю. Глупость – хотеть взаимности от неё. Отчаянная глупость – рисковать из-за этого своим
Всё происходящее было глупостью, но не переставало от этого существовать.
– Настюша, нам надо поговорить, – Роман не хотел ходить вокруг да около.
Да, он виноват. Виноват перед двумя женщинами, но сейчас всё стало на свои места, он готов нести ответственность и отвечать за свои поступки.
– Нет, вчера… Это было ошибкой.
– Насть, ты знаешь, что это не было ошибкой.
– Было, у меня есть муж, у вас – жена.
– Настенька, мы не в пятнадцатом веке живём, слава богу.
– И это просто случайная связь, интрижка, я слышала это уже!
– Нет!
Звонок телефона показался слишком громким.
– Приёмная Уварова… – Настя не договорила, кинулась отвечать на телефонный звонок, будто пряталась в нём. – Да, да, конечно, – её глаза расширялись по мере монолога на том конце провода. – Я скажу.
– Настя?
– Пожар.
– Какой пожар?
– Восемнадцатый цех. Повышенный уровень опасности.
– Твою… – Роман Дмитриевич присел на стул, как подкошенный, не помня, что он говорил до этого и кому.
– Да, – машинально он ответил на звонок сотового. – Сообщили, буду, – он отбил звонок. – Настя, вся документация, что может понадобиться, в течение семи минут. Жду в машине, – с этими словами Роман вышел из кабинета.
Восемнадцатый цех. Вредное, взрывоопасное производство, его специально вынесли при постройке, год назад, за черту города. Он ещё не работал в полную силу, технические и экономические трудности не давали развернуться, но в само производство было вложено изрядное количество сил, средств и трудозатрат. Шёл разгар рабочей смены, а значит, возможны жертвы…
Олег уже был на месте происшествия, присутствие Романа мало что решало на этой стадии, но он должен быть там. Настя юркнула на заднее сидение рядом с Романом, протянула документацию, план пожарной эвакуации попался на глаза первым, как насмешка. Роман переговаривался по телефону, подгонял водителя, пытающегося преодолеть пробку, образовавшуюся из-за пожара на практически градообразующем предприятии.
– Что?
– Сколько?
– Возможные жертвы?
Он говорил коротко, задавал вопросы лаконично, борясь с собой, чтобы не выскочить, не отправиться пешком в сторону пожара, запах гари от которого уже растекался по городу.
– Еду я, пробка, – ответил он Олегу, кинув взгляд на бледную Настю.
Губы, с уже съеденным блеском, прокушенные до крови от того, что она жевала их без остановки, с нездоровой синевой на фоне бледного до зелёного оттенка лица. Отчаянный тремор рук, посиневшие ногти. Настя сидела ровно, словно проглотила кол, и, казалось, не дышала.
– Настя?
Она не отвечала и не слышала.
– Настя!
Она не отвечала, нижняя губа затряслась, как у ребёнка, взгляд, полный ужаса, первобытного отчаяния, был устремлён куда угодно, но не на Романа.
– Настя, кто у тебя там?
Она всхлипнула.
– Насть?
– Ва… Ва… Ваня…
– Ваня? Кто этот Ваня?
– Му-у-у-уж, – тут Настя протяжно заскулила и, обхватив себя руками, начала покачиваться из стороны в сторону. – Бог меня наказал.
– Этого ещё не хватало. Кем твой Ваня работает?
Настя молчала, только бормотала что-то маловразумительное про свою вину, какую-то кару.
– Кем работает Иван? – не выдержал Роман, закричал.
– Водитель он, на газели, – раздалось с водительского места.
– Водитель… Отлично. Настя, слышишь, водитель! Значит, что? Машина ездит туда-сюда, туда-сюда, его там может и не быть, так, Анатолий? – сказал он громко своему временному водителю.
– Да сто пудов, – Анатолий для достоверности кивнул. – Уехал он, за… За заказами поехал.
– Нет, – прошептала Настя. – Он трубку не берёт, это всё я… – она заплакала.
– Анастасия Павловна, хватит на рабочем месте разводить сырость. Ваши домашние проблемы никого не интересуют. Вы – мой ассистент, будьте любезны исполнять свои служебные обязанности! – Рявкнул Роман Дмитриевич под удивлённым взгляд Анатолия и расширенные глаза Насти. – Дозвонитесь в МЧС и Олегу Семёновичу, и харе мужика раньше времени оплакивать! Устроила тут…
Настя всхлипнула ещё пару раз и начала судорожно набирать номер на панели телефона.
Так, набирая номер, передавая трясущимися руками необходимые документы, Настя вроде бы успокоилась, вздрагивала лишь временами. Цвет лица из зеленоватого стал обыкновенно бледный.
Не так и плохо в её ситуации, подумал Роман. О своей ситуации он не думал, не сейчас.
Через несколько часов пожарные расчёты отъезжали от места происшествия. Зеваки, коих набралось немало, и их не пускали за зону оцепления, разбредались по домам. Родственников пострадавших отвезли в местный Дом Культуры для беседы. Олег докуривал вторую пачку сигарет.
Роман, после разговора с начальником по пожарной безопасности, молча смотрел на отблески огня, на душе его было удивительно спокойно. Временное затишье перед бурей, эдакий манёвр нервной системы, чтобы не сойти с ума.
Взгляд упал на перекорёженную газель. Роман вспомнил, как не своим голосом закричала Настя, увидев эти железки. Как вместо того, чтобы двинуться к Олегу, оценить масштаб происшествия, он держал в руках Настю, оказавшейся на удивление сильной и голосистой настолько, что суматохе оборачивались люди, в удивлении глазели, как владелец компании удерживает брыкающуюся молодую женщину, которая кричит, пытается кусаться.
Конец ознакомительного фрагмента.