Пока цветет жасмин
Шрифт:
— И не балуйтесь здесь. Приступайте, мальчики, если что, я неподалеку, — спокойно приказал садовник и, развернувшись, скрылся в кустах жасмина.
Бальтазар захныкал и проговорил:
— Ну, начальник, да чтобы тебя завтра мыши загрызли! Ты садист! Несправедливый тиран! Тиранозавр! За что мы наказаны?! Так не честно. Я не могу копать в такую жару. Сам бы покопал! Ты попробуй покопать по жаре! Да в такую погоду никто не выходит в Сад, а мы работать должны! — восклицал ангел, пытаясь хоть немного вскопать поляну.
Но это было сделать
— Лучше бы в темницу посадил! Там хотя бы прохладно! — вопил он.
Такое поведение друга привлекло внимание архангела Габриэля, который до этого тоже выполнял наказание, просто копая поляну. Он неожиданно остановился и воткнул лопату в землю.
— Брось, Бальти, не все так плохо, — успокаивающе заговорил Габриэль, пытаясь поддержать друга. — Да уж, в темнице сейчас прохладно. Но ничего, мы справимся. Во всем можно найти плюсы…
Младший архангел ясно видел насколько сейчас злой и обиженный Бальтазар (Ещё и когда бухло отобрали) и попытался разрядить обстановку. Он коварно сверкнул медовыми глазами, а затем бросил взгляд на друга, который шипел, словно разъяренная кобра, но при этом всё равно копая.
— Полу-у-у-ундр-а-а-а! — закричал сладкоежка, подняв с земли огромный кусок грязи.
Он, без угрызений совести, запустил куском грязи в ничего не подозревающего Бальтазара и попал тому прям по темечку. Ангел вскрикнул, а затем осмотрел себя. Теперь он стоял весь в грязи и пытался сообразить, что сейчас произошло, а сладкоежка залился звонким смехом.
— Охуел?! — ангел удивленно вскинул бровь, а затем убрал кусок земли с волос.
— Это Спарта-а-а-а-а!
Бальтазар нахмурился, а затем тоже воткнул лопату в землю. Он наклонился и поднял с земли ещё больший кусок грязи. Ангел ехидно ухмыльнулся, а затем запустил грязью в друга, параллельно начиная звонко смеяться. Большой кусок земли попал архангелу в лицо, заставив того поморщиться, пошатнуться и накушаться этого. Он выплюнул грязь, а затем в недоумении поинтересовался:
— Что это было?
— А это, моя шоколадная попка, вызов принят! — объяснил Бальти, поднимая с земли снова грязь. Ангел достал бутылку какой-то воды, которая была на поляне (Джошуа все-таки немного пожалел проказников, оставив тем воды) и вылил всю воду в землю. Гейб же внимательно наблюдал за Бальтазаром, параллельно вытирая с лица грязь.
— Ты что сделал, ушлепок? Это была наша вода! — Гейб поморщился, наблюдая, как лучший друг выливает последнюю воду, и ту впитывает уже мокрая земля.
Бальти ничего не ответил. Он наклонился, а затем резко ухватил сладкоежку за ногу. Тот закричал, даже завопил, не удержался и повалился в мокрую грязь, параллельно обрызгивая футболку Бальтазара и самого ангела. А тот только продолжил смеяться, теперь
— Жри, Габи, жри, — произнес сквозь веселый смех Бальтазар, запихивая в рот архангелу большие куски грязи.
— Не-а, — выплюнул грязь Габриэль и перехватил атаку. Он как-то смог вырваться из цепкой хватки друга, а затем и перейти в контрнаступление, схватив Бальтазара за волосы и окунув лицом в грязь. — Ну как, укусненько тебе? — поинтересовался он с ухмылкой, вытянув голову друга с земли.
Тот протер глаза, чтобы хоть как-то видеть.
— А-а-а-а, — резко завопил Бальтазар, выплёвывая грязь, которой он знатно наелся. Его лицо было в липкой, мокрой слизи, а волосы хоть подстригай. — Хана тебе!
И ангел обоими руками схватил кусок земли и стал ней просто кидаться в архангела. Оба друга весело хохотали, катались по мокрой земле, не забывая кормить друг друга грязью и выкрикивать в сторону друг друга не очень цензурную лексику. Они оба были уже достаточно липкими, черными и теперь походили на пленных немцев времен Второй мировой войны.
— Я тебе шас устрою Освенцим!** — вопил Бальтазар, пытаясь вырваться из хватки лучшего друга и отползти от него. Ангел схватил в охапку землю и снова обсыпал ней сладкоежку.
— М-м-м-м-м, земля такая вкусная, — смеясь, сладко говорил Габриэль, тоже засыпая глаза друга.
— Да чтобы у тебя никогда не встал! — ругался Бальти, пытаясь переходить в контрнаступление. — Чтобы Орабель тебе только по праздникам давала! Чтобы к тебе приехала теща, которая весила бы двести килограмм! Да чтобы у тебя теща была хуже змеи!
— А тебе чтобы век бухла не видать! Да чтобы тебе ангелессы отказывали! — продолжал Габриэль речь друга. — Чтобы тебе проснуться голым посреди Эдема! Да чтобы тебе…
— Вы не исправимы! Вы что здесь устроили? И это вы так отбываете наказание?!
Договорить сладкоежка снова не успел. Неожиданный, но такой знакомый голос за спинами друзей заставил их остановиться и замолчать. Бальтазар поднял голову вверх, в миллионный раз выплюнул землю, которой наелся от пуза, как говорится, и посмотрел сверху-вниз на внезапного гостя. Ним, как все поняли, оказался Михаил, который внимательно смотрел на сидящих в грязи брата и друга.
— Это что за картина Пикассо «Пленные немцы?!» Вы что делаете? Ребята, это же Рай!
Нравоучительно начал Михаил, но сладкоежка его перебил:
— Так это, — он улыбнулся, а затем указал на землю, — наказание отбываем, ага. Вкусно. Хочешь?
— Мы тебе, Михаил, — продолжил Бальтазар, — можем салатик сделать.
Старший из архангелов усмехнулся, а затем понял, что эти двое не исправимы. Они даже в таком сложном физическом наказании нашли свои плюсы и превратили его в забавную игру под названием «Кто больше накушается земли». Он неверяще покачал головой, а затем развернулся и ушел.