Пока есть на земле цикады и оливы
Шрифт:
Лес был вовсе не густой и без поваленных деревьев, через которые Гане пришлось бы перелезать, как она пела. Змейка, должно быть, удивлялась ее словам.
А она милая, решила Ганя. Девочка уже не знала, что вплетать в куплеты дальше, и пела, что попало, совершенную бессмыслицу: «…там живет шишкогрызун, грубиян и щебетун, рядом с ним тангуба, весела и белозуба, а также черногуба, устроила запруду, редкая зануда… Ой!».
На последних словах голова змейки, так и повернутая назад, к девочке, ухнула вниз – среди рыжих иголок чернела дыра шириной в локоть. Ганя подбежала ближе. Узкий колодец уходил вниз, обрываясь на глубине водной гладью, пошедшей кругами от движений змейки. Стенки колодца были ровными и гладкими. Как змейка ни пыталась вылезти наружу, она соскальзывала и падала обратно в воду. Вскоре она оставила попытки выбраться наверх и только безостановочно крутилась по поверхности. Крошечные волны добегали до стенок колодца и возвращались обратно.
– Сейчас, подожди!..
Ганя набрала первое, что оказалось под рукой – пригоршню сухих иголок, и бросила в колодец. Змейка зашипела из пышного рыжего вороха. Ганя испугалась – что же она наделала! Иголки совершенно не годятся, змейка ни опереться на них не сможет, ни отдохнуть. Наоборот – теперь она не может плавать по поверхности, вода засыпана колючим ворохом. Ай, как ошиблась Ганя! Но что же делать, как помочь змейке, теперь, когда та едва держится на воде и рассерженно свистит? Долго она так протянет?
Конец ознакомительного фрагмента.