Пока корабль плывет

Остен Эмилия

–  Это тоже очень печально, - сказала Мэгг, у которой полыхали уши, - но не имеет ни малейшего отношения к сердечной привязанности, о которой я толкую! Это нежный трепет, зов сердца. Разве вы никогда такого не испытывали?

Она полагала, что каждый джентльмен должен. Каково же было удивление Мэгг, когда граф пожал плечами и ответил:

–  Нет.

–  Но вы ведь однажды вступите в брак, - настаивала она.
– Встретите женщину, которую полюбите. Вы ведь такой свободный и гордый, вступите в брак по любви…

–  Я верю в любовь, но не верю, что когда-нибудь женюсь, - сказал капитан.

Мэгг нахмурилась.

–  Это неправильно.

–  Это правильно,

мисс.
– Он наклонился вперед, положив на стол большие руки.
– Предположим, я пожелал бы жениться на вас.

–  На мне?!

–  Предположим. Представьте на миг, что у вас нет жениха и я предлагаю вам выйти за меня. Также предположим, что вы сказали мне «да». Что я должен сделать?

–  Повести меня под венец, - ответила Мэгг, не понимая, куда он клонит.

–  Оставить вас и немедленно сбежать подальше. А лучше и не делать предложение. Даже если бы я вас полюбил.

–  Я… не понимаю.

–  Разве это так сложно?
– В его глазах горел темный огонь, и Мэгг впервые немного испугалась этого человека.
– Я странник, мисс. Я привык к тому, что моя жизнь - вечная дорога. Какая женщина такое простит? Какая женщина сможет смириться с тем, что меня нужно ждать полгода или год, а затем я возвращаюсь на месяц и снова ухожу в море? Какую женщину я бы настолько ненавидел, чтобы сделать несчастной?

–  Разве любовь делает несчастными?

–  Иногда - да, Мэгг. Делает.
– Граф понизил голос, чтобы за соседним столом не расслышали его слова. Впрочем, матросы громко хохотали и не обращали внимания на беседу капитана и его гостьи.
– Мои отец и мать избежали этой участи лишь чудом. Да и то потому, что отцу нравилось строить корабли, а не укрощать их. Я совсем другой. Но я не злой человек, нет, и не хочу причинить боль какой-нибудь женщине, которая вовсе не заслуживает подобного обращения.

–  А если вы полюбите и захотите остаться? Ведь трудности преодолимы.
– Мэгг отчего-то хотелось доказать графу, что он не прав.
– Вы ведь могли бы…

–  Я не мог бы, - прервал ее граф, - никогда. Поймите, Мэгг. Хотя я не надеюсь, что вы поймете, вы ведь девушка совсем из другого общества, у вас интересы другие…

–  Я все-таки постараюсь.

–  Ну что же… Это невыносимо для любящего сердца - ждать. И расставаться, да еще надолго. Ожидать писем, которые приходят раз в месяц - много ли отправишь с дороги! И не знать, когда и как все завершится, и если тот, кто ушел в море, погибнет, - может, никогда не получить от него вестей. Сидеть у окна и ждать. Неделями, месяцами… Одной укачивать ребенка. Одной смотреть, как он взрослеет, потому что, когда вернется отец, не знает никто, кроме Бога. А по ночам плакать в подушку и молиться, чтобы корабль поскорее вошел в порт. Проходят дни, и корабль должен бы вернуться, но его все нет и нет, и вы каждый день ходите его встречать. В хорошую погоду и в плохую. В снег и в дождь, и когда солнце жарит - тоже. Стоите там, ждете, вздрагиваете при виде парусов и тут же отворачиваетесь - не те, потому что те самые вы знаете до последнего, самого маленького, хоть и не помните, как он называется.
– Граф говорил все быстрее и тише, наклоняясь вперед.
– И вот в один прекрасный день вы видите эти паруса. Вы вскакиваете и ходите туда-сюда по причалу, и вами владеет одна-единственная мысль: Господи, корабль дошел, корабль вернулся, а он - тот, кого вы так ждете, - вернулся ли на этом корабле? И вы замираете и не дышите, пока на причал не падает трап, и только тогда…

–  Хватит, - сдавленным голосом произнесла Мэгг, - хватит, я поняла.

Граф зажмурился, но тут же открыл

глаза и выпрямился.

–  Простите, мисс. Простите.

–  Вы, - заговорила она, стараясь справиться с комком в горле, - вы совсем не знаете, как это бывает. Вы забыли добавить к этому бессонные ночи и то, что, когда доходит весть - это еще больнее, чем когда вестей нет. Сидишь и думаешь: вот, три месяца назад он писал это письмо и был жив, а что сейчас? Он еще ходит по земле или по палубе, он еще смотрит, улыбается, пьет портвейн, как вы сейчас, Рэнсом? Он напишет мне еще? Когда его ждать? Если вестей нет, есть надежда, и это хорошо. Это самое лучшее, пожалуй. Не рассказывайте мне, граф, я к этому привыкла за четыре года.

–  Простите, - сказал он снова.
– Вы сможете меня простить?

Он дотянулся и взял ее руку в свою; Мэгг позволила это сделать.

–  Сам не знаю, что на меня нашло. Вам мои страшные сказки ни к чему, у вас своих хватит на целый томик. Я обидел вас? Расстроил? Чем мне заслужить прощение?

Капитан столь искренне раскаивался, что Мэгг невольно заулыбалась.

–  Дайте мне попробовать этот ваш портвейн.

–  Уверены? Лакомство не для девушек.

–  Хатти его пьет.

–  Ваша Хатти более приспособлена к таким напиткам. Ну ладно. Немного.
– Он плеснул ей в кружку где-то на четверть.

–  За удачное путешествие!

–  За ваше сердце, Мэгг, - серьезно сказал капитан.
– Пусть оно никогда не болит.

«Боже, - подумала Мэгг, глотая портвейн.
– Боже, что я творю».

Глава 17

«Счастливица» шла на юг, и становилось все жарче.

Мэгг полюбила встречать рассвет на палубе. Ей казалось, что восход солнца не сравнится ни с одним зрелищем на земле - весь мир словно замирал, предвкушая появление светила. К тому же утром еще можно было спокойно прогуливаться по палубе, но уже к полудню становилось слишком жарко. Мэгг захватила с собой летние платья, полагая, что они пригодятся в Китае, только теперь понимала, как ошибалась. Даже летние платья в Англии носились с нижними юбками, и корсет был плотный. Не вздохнешь.

Хатти сделала все, что было в ее силах, однако и это не помогло. В конце концов мучения девушки заметил капитан.

–  У вас нет подходящей одежды, Мэгг?
– Этот вопрос прозвучал за завтраком. В последнее время капитан все чаще приказывал накрыть для завтрака стол прямо на палубе. Обедали и ужинали они по-прежнему в его каюте.

–  Я не стала бы описывать ситуацию подобным образом, но…

–  Значит, так и есть, - усмехнулся Сильверстайн.
– Позвольте вас предупредить: чем дальше, тем будет становиться жарче. Не желаете, чтобы я одолжил вам комплект одежды для юнги? В кладовке, кажется, есть штаны, которые вам подойдут…

–  Нет, - скривилась Мэгг, - благодарю за предложение.

Она любила платья, любила их за ту спокойную элегантность, которую они дарили. Когда твою спину сжимает корсет, то и голову будешь держать выше.

–  Но мне грустно смотреть, как вы мучаетесь.

–  Я не мучаюсь!

–  Хорошо. Мне грустно смотреть, как вы переносите жару.

Мэгг не выдержала и засмеялась.

–  Вы иногда совсем не джентльмен, Рэнсом!

–  Да?
– удивился он.
– А мне казалось, что долг джентльмена - позаботиться о леди… Ладно, мисс, раз вы не желаете принимать судьбоносное решение, его приму я. Мы сделаем небольшой крюк - зайдем на Фуэртевентура. Пуэрто-дель-Кабрас, конечно, дыра, однако там продают европейские товары. Купите себе пару платьев, более подходящих для южных широт.