Пока корабль плывет
Шрифт:
– А я не мешаю вам?
– Мэгг оглянулась на рулевого.
– Нет, море сегодня спокойное, и так будет продолжаться еще денек-другой.
– Откуда вы знаете?
– За годы, проведенные с ним, я чувствую его, как давнюю любовницу, - когда рассердится, а когда приласкает.
Граф явно не страдал предрассудками и мог произнести слово «любовница», ничуть не стыдясь. Попробовал бы он проделать этот фокус на каком-нибудь званом вечере! Мэгг невольно улыбнулась.
Она мысленно сравнила графа Сильверстайна с Артуром. Оба джентльмена были храбры, уверены в себе и хороши собою, однако как же они различаются! Артур вежлив и предупредителен, таким и должен быть хорошо воспитанный молодой человек. Рэнсом Сильверстайн получил
– Расскажите еще о русалках, - попросила девушка. Вино согрело и окончательно прогнало ночные страхи.
– Что рассказывать, если я их не видел? Может быть, вы отправитесь спать, мисс?
– Я так и полагала, что мешаю вам.
– Вы не правы.
– Он отвернулся. Небо стало еще светлее, и теперь Мэгг отчетливее видела капитана, заклепки на его плотной куртке, выбившийся простой воротник рубахи.
– Скоро заканчивается моя вахта, и я сам отправлюсь в каюту на пару часов. А затем приглашу вас к завтраку. Как вам такое предложение?
– Хорошо.
– Тогда позвольте, я провожу вас.
Он помог ей сойти по лесенкам и распахнул дверь в темную каюту.
– Доброго утра, мисс. Пусть вам приснятся русалки.
– Спасибо за хорошее пожелание, капитан.
Сильверстайн кивнул и ушел; Мэгг стояла на пороге, слыша, как затихают его шаги. Затем закрыла дверь, сняла пальто и туфли и забралась под одеяло. Она думала, что сон все равно не придет, - и заснула буквально через несколько мгновений.
Глава 14
Корабль шел где-то вдоль западного побережья Португалии. Последние несколько дней выдались прохладными, но Мэгг только обрадовалась этому. Она открывала окно в своей каюте и наслаждалась легким ветерком, а иногда поднималась на мостик. Там ее всегда были рады видеть - и Сильверстайн, и Таннерс, и матросы вели себя любезно. Мэгг уже совсем освоилась на судне. «Счастливица» казалась ей почти родной.
Вместе с капитаном Мэгг обошла весь корабль, заглянула даже в трюмы. Попробовала взобраться на бушприт, но Сильверстайн ее остановил.
– Вы же не юнга, мисс.
– И очень жаль, - сказала Мэгг, пребывавшая в тот день в озорном настроении. Она перегнулась через борт и посмотрела на женскую фигуру на носу.
– А что она держит в руках?
– Горстку песка, - объяснил Сильверстайн и, поймав недоумевающий взгляд пассажирки, продолжил: - Счастье - это песок, мисс Ливермор. Оно так и струится между пальцами, и следует сжимать их покрепче.
– Вы философ.
– Я не люблю иллюзий.
Матрос постучал в комнату, как всегда по утрам, но дальше молодой рыжий парень повел себя необычно. Он не пригласил ее к капитану, а осторожно пристроил на край столика поднос с завтраком и закрепил на стене едва горевший масляный фонарь:
– Поднимается крепкий ветер, миледи. Вам и мисс Хатти лучше оставаться в своих каютах, - объяснил он.
– И как долго?
– Девушка постаралась скрыть разочарование. Она уже привыкла завтракать в обществе Сильверстайна, и то, что совместная трапеза отменяется, ее огорчило. Незаметно для себя Мэгг стала считать графа очень интересным человеком.
– Пока капитан не отдаст другой приказ.
Мэгг поморщилась. Оказывается, это не просьба, а приказ. С одной стороны, девушка обещала не мешать, а с другой… Просидеть неизвестно сколько в крошечном помещении глубоко под палубой - тоскливо невероятно. К тому же матрос протиснулся мимо Мэгг к малюсенькому окошку и надежно закрыл его тяжелой ставней. Единственным источником света теперь был масляный фонарь. Мэгг стало немного не по себе. Матрос, отвесив вежливый поклон, вышел.
– Кажется, день не задался с самого утра, -
На подносе оказалась тарелка овсянки, кусок хлеба и чайник с чуть теплым чаем. Впрочем, за столом у капитана кормили ненамного лучше. Мэгг заставила себя поесть, стараясь не поддаваться мрачному настроению, подкрадывавшемуся из темных углов каюты. Странно, даже не верится, что будет буря. Качало не сильнее, чем всегда. Может, буря - только предлог, чтобы запереть Мэгг в каюте? Но повода к такому обращению девушка не давала, честно выполняла обещание не слишком мозолить глаза, ни на что не жаловалась и старалась никому не мешать.
Неожиданно корабль вздрогнул и затрясся, словно находился не в открытом море, а ехал по ухабистой дороге. Потом все стихло, доносилось лишь какое-то тонкое завывание. Мэгг слышала топот множества ног на палубе, отрывистые команды и свист боцманской дудки. Кажется, буря не вымышленная, а самая настоящая. Суета на палубе продолжалась, но никто не удосужился заглянуть к пассажирке и сообщить новости. Мэгг нервно вышагивала по каюте: два шага туда, два обратно. Однако вскоре ей это занятие надоело, к тому же качка стала сильнее, корабль вздрагивал, поскрипывал, но все это казалось не таким уж страшным, всего лишь слегка нервировало. Мэгг попыталась читать, только света было слишком мало, да и сосредоточиться на чтении все равно не удавалось. Из-за темноты и качки клонило в сон, несмотря на опасность - или мнимую опасность - ситуации. Мэгг потерла щеки ладонями, посмотрела на дверь и решила все же прилечь. Дрожащий свет фонаря бродил по потолку, звуки стали стертыми, словно удалялись. Мэгг уснула.
Проснувшись, девушка не сразу поняла, где находится. Фонарь погас, бархатную темноту не нарушал ни единый лучик света. Было очень тихо, пол каюты совершенно не раскачивался. Мэгг села на постели и прислушалась - тихо. Кажется, буря закончилась. Мэгг встала и нашарила дверь, открыла ее и вышла в коридор. Там было так же темно, как и в каюте, лишь оттуда, где находился выход на палубу, просачивался свет. Медленно, шаг за шагом, девушка пробиралась к свету. Каким-то чудом она ни разу не споткнулась и наконец добралась до двери, ведущей на палубу. Навалившись всем весом, Мэгг распахнула ее и вышла в сияющий день. Палуба была мокрой, но больше ничего не напоминало о буре. Девушка на мгновение прикрыла глаза, настолько ярким показался солнечный свет после тьмы, царившей в брюхе шхуны. Голова закружилась, и Мэгг сделала несколько шагов в сторону, к борту. Схватившись за какие-то веревки, она остановилась и подняла голову, чтобы взглянуть на мостик.
Сильверстайн был там, грозный, как буря, и прекрасный, как солнечный свет. Мэгг на мгновение позабыла обо всем на свете: о долгих часах в неизвестности, о темном трюме, откуда ее никто не удосужился выпустить, о многодневном пути, лежащем впереди. Капитан стоял за штурвалом, его пальцы крепко сжимали полированное дерево, а взгляд был устремлен вперед. Мэгг, прежде чуждавшаяся мрачного романтизма лорда Байрона, неожиданно поняла, почему многие юные леди находят его столь увлекательным. Темные волосы Сильверстайна рассыпались мокрыми прядями по плечам, создавая образ сильный и непокорный. Ворот темной куртки из толстого сукна был распахнут, открывая белоснежную мокрую же рубашку, льнувшую к загорелой коже. Сильверстайн что-то коротко сказал боцману, тот тут же засвистел, отдавая какой-то приказ. Мэгг посмотрела наверх: матросы, словно мокрые птицы, прилипли к реям, подбирая одни паруса и распуская другие. Корабль круто заворачивал вправо. Мэгг попыталась отойти от борта, на который шхуна кренилась все сильнее и сильнее, но ноги скользили по влажным доскам палубы. Испуганно вскрикнув, девушка изо всех сил вцепилась в веревки, стараясь не смотреть вниз. Там уже не было досок - только серое море, колыхавшееся тяжелыми волнами. Нет, ноги Мэгг все еще касались палубы, но шхуна так накренилась, что девушка смотрела прямо в воду.