Пока не пробил час
Шрифт:
Долго тянулись два ряда великолепных платанов, временами открывались поросшие папоротниками поляны с беседками, группы причудливых кустарников, дорогу перебегали белки… Викентий Павлович даже придержал коня, пустил его тихим шагом, наслаждаясь видами. Это был настоящий рукотворный оазис среди унылых степных просторов. «Сколько же труда здесь – и скольких людей!..» – непроизвольно покачал он головой. Но тут показался и сам господский дом. Солнце, стоящее почти в зените, отражалось с почти нестерпимым блеском во множестве окон всех трех его этажей. Стены и башни обвивал плющ,
«Видимо, услыхал стук копыт и вышел», – подумал Викентий Павлович, соскакивая и подходя. Как он и хотел, никто пока не догадывался о том, что он служит по полицейскому ведомству. Но и скрывать этого не было нужды. Легонько козырнув, он спросил особенным тоном:
– Вы управляющий имением князей Голицыных?
– Так точно, ваше благородие… Не знаю, правда, каких вы чинов.
– Я следователь… Впрочем, зовите меня господином Петрусенко. А вас как – по имени-отчеству?…
– Степан Григорьевич.
– Я сразу спрошу вас о деле, Степан Григорьевич, не возражаете? Меня интересует один день – вернее, поздний вечер, возможно даже, ночь… Это было не так давно, может быть, что-то припомните… В ночь на первое июля, когда в Белополье убили вдову Савичеву, не было ничего необычного у вас здесь, в имении? Я ничего не утверждаю, так, одни предположения. Прошу вас, подумайте, вспомните… Дело очень важное!
Управляющий дернул себя за длинный висячий ус:
– Вот, значит, как обернулось – вызнали-таки! А я тут голову ломаю, докладывать княгине, когда она приедет, или скрыть, пощадить паныча? А он небось сам и рассказал все, когда его допрашивали по тому делу?
Викентий Павлович лишь приблизительно представлял, о чем может идти речь. Но кивнул уверенно и бесстрастно:
– Что-то в этом роде… Однако, будьте уж так добры, расскажите-ка все поподробнее! Присядем…
Он сам опустился на скамейку с витой спинкой, рядом присел управляющий.
– Слушаю вас, Степан Григорьевич! Давайте по порядку, так сказать – протокольно.
… Свое имение в Битице Голицыны любили и часто бывали там. Князю нравилась здешняя охота на кабанов, княгиня любила устраивать праздники и приемы для местной знати, привозить с собой столичных гостей. Говорила: «Климат Малороссии для меня – бальзам! Даже лучше, чем в Италии!»
Вечером накануне первого июля Степан Григорьевич заработался: сверял счета за ремонтные работы, за отпущенное крестьянам сено с господских покосов, за проданный купцам лес… Когда подбил все итоги, было уже поздно. Он погасил свет, вышел на крыльцо и остановился, задумавшись. Дома, в Битице, ждала только жена – взрослые дети давно разъехались. А она знала, что муж, если сильно задерживается, может остаться ночевать прямо в конторке. Вот управляющий и думал: идти или постелить себе здесь? Но не успел ничего решить: какая-то тень метнулась от дерева к клумбе, а потом, согнувшись, – к веранде. Темный силуэт легко перепрыгнул деревянные перила…
Степан Григорьевич не вскрикнул. «Посмотрим, кто таков и чего
Управляющий тихонько двинулся, прижимаясь к стене, за темной фигурой. Незнакомец тоже продвигался вперед – от окна к окну, ощупывая каждое. «Ищет неплотно прикрытое!» – догадался Степан Григорьевич. «Хорошо ли Аграфена все закрыла?» – только успел встревожиться управляющий, как незнакомец присел около одного, стал возиться у створок. «Нашел, видно, щель! – рассердился управляющий. – Уж я ей!..» Но у того, за кем он следил, что-то не ладилось, наверное, поэтому человек вдруг чиркнул спичкой и, прикрывая ее ладонью, стал разглядывать раму. А Степан Григорьевич за те полминуты, которые горела спичка, хорошо разглядел лицо незнакомца. И узнал его!
Тут управляющий замолчал и поглядел на следователя, словно ожидая – что же он скажет? Викентий Павлович покачал головой:
– Вот так сразу и узнали? Ведь вы же давно его не видали…
Степан Григорьевич, обрадовавшись такому ответу, закивал:
– Так я ж его хорошо знаю, не один раз здесь видал! Последний раз точно давно был, вместе с матушкой приезжал. Да не изменился совсем, а узнать-то не трудно – лицо примечательное. Красивый, в общем, молодой человек! Да видать, непутевый совсем, коли замыслил родню обворовать!
– Значит, вы Юлиана сразу узнали?
Теперь Петрусенко мог произнести имя, не боясь ошибиться.
Да, управляющий узнал молодого Кокуль-Яснобранского и всего лишь одну минуту был в замешательстве. Он сразу понял: тот хочет проникнуть в дом не просто так! Знает, что хочет взять и где. Если его не остановить, только хуже будет. А шум поднимать нельзя, ведь это не просто воришка. Во-первых – племянник княгини. А во-вторых – сын Христианы Витольдовны. Это главное! Не дай бог!..
– Что, грозная дама? – усмехнулся Викентий Петрович. Знакомясь с делом Юлиана, он кое-что узнал и о его матери.
– Не то слово! – вскинул руки управляющий. – Все знают, что сына-то она бросила, уехала за границу. Но будьте уверены, если задеть ее честь – рад не будешь, что на свет родился! Намекни я только, что сынок ее лез в дом, как вор, – все громы на мою голову упадут! Я эту Христю давно знаю, слава богу, двадцать лет тут служу, не раз видеть доводилось. Да и слыхал всякого… Скорее всего, сам же и окажусь кругом виноватый…
Поэтому в тот поздний вечер, глядя на все еще копошащегося у окна племянника княгини, управляющий вдруг понял, что нужно делать. Он бесшумно метнулся за угол к длинному строению псарни. В егерской, приткнувшись на топчане, спал слуга, приставленный к собакам.