Пока не пробил час
Шрифт:
– Наверное. Как и вашу черную мессу святого Сикейра. А ведь вы, вероятно, православный, а, Юлиан?
– О, господин следователь! Мне даже родители давно не читают нотаций… Может, ближе к делу?
Мэтра Дидикова и мести святого Сикейра Юлик уже не боялся. Те деньги, которые ему выдали в банке по закладной отца, он почти все перевел мэтру – рассчитался с долгами. Денег ему не жаль было, наоборот: он был счастлив, что уже ничего не тяготеет над ним, что он наконец свободен! Наверное,
– Не соблаговолите ли вспомнить, как вы провели ночь убийства Веры Алексеевны Макаровой?
Юлиан посмотрел на него недоуменно:
– Шутить изволите? Или вы это серьезно?
– Совершенно серьезно.
– Даже не знаю, что и сказать! В тюремной камере, конечно. Это всем в этом городе известно!
– Кроме одного человека… Охранник, стороживший вас в ту ночь, заснул и проспал два часа. А дверь вашей камеры он оставил незапертой…
– Как это может быть? Да он просто выдумывает!
Викентию Павловичу показалось, что Юлиан ответил как-то слишком быстро, да и удивления не выказал… Но тут же молодой человек, словно спохватившись, добавил:
– Неужели и правда забыл закрыть? А я и не знал, спал себе. И наверное, к счастью! А то б, кто его знает, соблазнился, сбежал… еще подстрелили бы, как зайца!
Он закинул ногу на ногу, достал из кармана тужурки пачку папирос:
– Позволите закурить?
Петрусенко смерил его долгим взглядом. Покачал головой:
– Нет.
И стал разжигать свою трубку.
Впервые за весь их разговор Юлик растерялся. Но потом, рассердясь сам на себя, воскликнул заносчиво:
– Разве я заключенный? Нет! Значит, я в своих действиях волен. – И достал папиросу из пачки.
Викентий Павлович холодно улыбнулся:
– Но хозяин здесь, согласитесь, я! И не вам, воспитанному человеку, нужно напоминать, как вести себя в гостях.
– Я гость поневоле, – ответил Юлиан раздраженно, но папиросы убрал. А помолчав, сказал с вызовом, явно стараясь скрыть замешательство: – Так что у вас еще есть ко мне? Какой-нибудь очередной сюрприз? Удивите же меня наконец-то по-настоящему!
– Вы еще не знаете, как удивлю! – воскликнул Петрусенко с апломбом.
Он повозился в ящике стола, достал и положил между собой и Юлианом студенческую фуражку. Глаза у Кокуль-Яснобранского забегали, заморгали, в них заметались растерянность и испуг. И это невероятно порадовало Петрусенко. Что бы теперь ни ответил Кокуль-Яснобранский, следователь был совершенно уверен: молодой человек очень и очень не хочет, чтобы эта фуражка оказалась ниточкой, за которую следствие может что-то вытянуть из него. Значит, надо тянуть…
Первым желанием Юлика было – отказаться
Поэтому, подавив замешательство, Юлик изобразил на лице радость.
– Вот она где, моя потеря, оказывается, – в полиции! А я-то все голову ломаю, куда же она запропастилась? Привык, знаете ли! Где вы ее нашли?
– Ровно там, где вы потеряли.
Следователь глядел с насмешливым ожиданием, и Юлику ничего не оставалось, как «попытаться вспомнить».
– В саду у Савичевой? Еще одна улика против меня?
– Улика? Возможно… Но нет, не у Савичевой – да вы и сами небось помните, что туда добрались уже без фуражечки… Какой дорогой вы пришли в город? Только не повторяйте прежних показаний, я их читал!
Юлик и сам уже догадался: фуражку нашли либо в лесу, либо в той слободе, где его спугнули собаки… Не ошибиться бы с ответом!
– Всегда есть мелочи, о которых забываешь… да еще когда тебя обвиняют в убийстве! Да, я не доехал до города – экипаж сломался, пошел пешком… Теперь припоминаю: решил срезать путь, свернул на проселок, через рощу… Уже темнело, и я заблудился. Думал, что помню дорогу, да вот – детские воспоминания подвели! Наверное, там, впотьмах, и выронил фуражку, а хватился не сразу.
– Верно, где-то там… А из слободы убежали зачем? Ведь наверняка заночевать хотели, стучались?
– Вот уж нет, никуда я не стучался! И вообще… псы там лаяли!
– Так псы всегда лают, – резонно заметил Петрусенко, – такая их природа.
– Терпеть не могу собачьего лая!
Восклицание вырвалось у Юлика непроизвольно, так, что следователь даже удивился. Потому молодой человек, кивнув на фуражку, поторопился спросить:
– Могу я ее забрать? И вообще уйти? Мне кажется, я на все ваши вопросы ответил.
– Берите.
Глядя, с каким удовольствием Юлик надевает фуражку, следователь сказал, улыбнувшись:
– Вид у вас, простите, несколько карикатурный… Небось парикмахерскую посещали задолго до ареста?
Юлиан вспыхнул, рука потянулась было к фуражке, но он одернул сам себя.
А Петрусенко еще чуть поднажал:
– Неужели вашей девушке нравится такая неопрятность?
Кокуль-Яснобранский ответил с вызовом:
– Представьте себе, нравится! У нее с вами разные вкусы.