Пока смерть нас не разлучит
Шрифт:
Мне показалось, что кругом стало тише. Я быстро огляделась. Нет, вроде бы все детективы заняты своей работой — кто звонит, кто копается в бумагах. Но я чувствовала, что все прислушиваются. А как же — коллега ставит на место нью-йоркскую штучку!
— Говоря по совести, я был уверен, что новость вас порадует, — продолжал Пиховски. — Мы установили, что никто не преследовал вас с преступной целью. А значит, вчерашний инцидент никак не связан с другими несчастными случаями, что было вашим самым большим страхом. Теперь можете успокоиться. Наверняка ваши вчерашние неприятности — результат
Я подхватила пальто, быстро вдела руки в рукава, наклонилась за сумочкой, которая тоже лежала на полу. Надо поскорее убираться, пока я не брякнула что-нибудь, о чем позже буду жалеть.
— Спасибо, что потратили время на расследование, — с натянутой улыбкой сказала я. — Всего вам доброго.
Не дожидаясь его «до свидания», я быстрыми шагами пошла прочь по серому линолеуму. Спиной я чувствовала, что все коллеги Пиховски провожают меня насмешливым взглядом.
Меня буквально вымело из детективного гнезда, и по улице я какое-то время почти бежала. Прогревая джип, я сама кипела гневом — детектив Пиховски отлично разогрел меня. Но мало-помалу ярость сменилась отчаянием. Я-то надеялась, что полиция теперь активно подключится к делу, а я почувствую себя в безопасности и смогу скинуть расследование в профессиональные руки. И вот такой облом. Где-то рядом бродит убийца, которому надоело только пугать меня, а полиция умыла руки и даже не попытается его остановить.
Больше всего мне хотелось плюнуть на все, вырулить на хайвэй — и бай-бай, Гринвич! Но кому от этого станет лучше? Как выяснилось, и Нью-Йорк для меня не безопасен, и там меня могут достать гринвичские разборки. Нет, я не дам болоту бездействия засосать меня. Если полиция опять баклуши бьет, придется мне продолжить борьбу за собственную шкуру.
Итак, остаюсь в Гринвиче и возвращаюсь к прежнему плану. Сегодня я должна побывать в нескольких местах. А потом, еще на этой неделе, махну в Майами. Если повезет, меня там ожидает информация, которая способна многое прояснить.
Тут я сообразила, что совсем позабыла сказать детективу Пиховски о парне в Майами. Пиховски устроил мне такую баню, что я и не вспомнила про флоридский козырь в рукаве. А может, оно и лучше, что не вспомнила. Детектив Пиховски обхохочется, если я сообщу, что разгадка всего в наманикюренных руках красавчика, который регулярно сводит волосы на своей груди.
Выезжая со стоянки у полицейского участка, я настороженно посмотрела направо и налево. Похоже, единственная опасность для меня в этот час — богатые блондинки-мамочки в огромных спортивных машинах.
Важнейший пункт моего дневного плана — повидаться с Эндрю Фланиганом, тем мужчиной, которого в день репетиции церковной церемонии арестовали за вождение в нетрезвом виде. Только прежде мне надо пообщаться с продавщицей в магазине на ферме Пейтон. Я планировала сделать это еще накануне, да не успела. На прошлой неделе я с этой девушкой уже беседовала насчет Робин, но она ничего толком не рассказала. Попробую еще разок. Надо хорошенько проверить версию насчет того, что Джейми и Робин были замешаны в какую-то грязную историю, совершенно не связанную с Пейтон и ее свадьбой.
Мне повезло, продавщица была на месте. Я видела через стекло магазина, как она с кислым видом протирает тряпкой стол возле кассы. Зайдя внутрь, я с удивлением отметила, что она перестала жевать и языком проворно загнала жвачку между щекой и десной. Очевидно, Пейтон строго-настрого запрещала жвачку в присутствии покупателей.
— Извините, что я опять вторгаюсь в рабочее время, — сказала я. — Кое-что надо довыяснить.
— О'кей. — Девушка засунула руки в карманы своего желтого передника. — Только коротко. Тут не любят пустой болтовни. Пейтон, когда приезжает на ферму, всегда первым делом сюда. И если непорядок — очень, очень сердится.
— Да-да, я по-быстрому. На прошлой неделе мы с вами установили, что Робин незадолго до смерти выглядела какой-то нервной. А говорила она какие-либо странные вещи?
Девушка замотала головой:
— Нет, ничего особенного не вспоминается. Впрочем, особенным она бы и не стала со мной делиться. Все-таки она была моей начальницей, не те отношения.
— Понятно.
— После нашего с вами разговора я напрягла память. И вот что я вам скажу — в день своей смерти Робин была в прекрасном настроении. Ехала в горы кататься на лыжах, а лыжный спорт она обожала.
— Погодите, вы видели ее в ту пятницу, в день ее смерти? — удивленно воскликнула я.
— Ну да, она с утра заскочила на ферму — буквально на пять минут. Какие-то рабочие дела уладить перед отъездом.
Вот об этой потенциально важной детали Эшли как раз и не знала. Робин могла съесть что-либо «не то» именно здесь, на ферме.
— Она тут что-нибудь ела? И кто в тот день был на ферме? Я имею в виду, были только свои, никого из посторонних?
— Ела она или нет — не помню. И кто был — не помню. Не обращала внимания. Да и сколько времени уже прошло!
— Ладно. Следующий вопрос. Что вам известно про мужа Робин?
— Ее бывшего мужа?
— Ну да. Он, знаю, на Уолл-стрит работает. А живет здесь.
— По-моему, он уже в город переехал, — сказала девушка. Для нее город — это Нью-Йорк. Гринвич вообще не ощущает себя городом — только пригородом. — Робин говорила, что он бывает наездами в их старом доме, но у него теперь квартира в Нью-Йорке. Он работает в какой-то из знаменитых контор. То ли в «Меррилл Линч», то ли в «Смит Барни». После развода он сюда регулярно названивал, но Робин велела себя с ним не соединять. За месяц или два до ее смерти звонки прекратились.
— За месяц или два до ее смерти, точно?
— Угу. Помню, он приглашал ее справить Рождество в компании его друзей. Я случайно слышала.
— Ах вот оно что. Любопытно. Спасибо за… Стоп. А в последнее время перед смертью она с кем-либо встречалась — ну, в романтическом смысле?
— Не знаю. Кажется, у нее никакого нового романа не было. Я уже сказала, отношения у нас были не те, чтобы откровенничать. Однако, по моим наблюдениям, она была все еще на стадии преодоления прошлого — так и говорила: «Сейчас мне нужно собрать волю в кулак». Когда появляется новый дружок, разговоры про волю в кулак обычно прекращаются. Правда, крутился тут вокруг нее один хлыщ, который с мистером Славином работает. Но он ей был до лампочки.