Пока смерть не разлучит нас
Шрифт:
Наконец вернулись Ролф и секретарь Совета колонии.
– Если ты убьешь его, Рэйф, – шепнул Ролф, беря у меня из рук мой камзол, – приходи тотчас ко мне и делай, что я скажу.
– Знаю, ты попробуешь тайком переправить меня на север, к голландцам. Спасибо, дружище, но я предпочитаю остаться и досмотреть пьесу до конца.
– Ты всегда был своенравным, безрассудным упрямцем, может быть, именно оттого я так тебя люблю. Что ж, бог с тобою, поступай, как знаешь, но я не хотел бы быть свидетелем того, что из этого выйдет. Мастер Пори, у нас все готово.
Наш достойный спикер и секретарь медленно наклонился и принялся внимательно разглядывать землю у нас под ногами, нисколько при этом не спеша.
– Что-то мне это место не нравится, – объявил он наконец. – Вот здесь – кротовая кочка, а там в траве – ведьмино кольцо 70 .
– Не вижу ни того ни другого, – сказал Ролф. – По-моему, место ровное, как стол. Но мы можем легко переместиться под кедры – там гладко и нет травы.
– Здесь из земли выступает корень, – возвестил секретарь Совета колонии, когда мы перешли под сень кедров.
70
«Ведьмиными кольцами» называли кольца из грибов, растущих кругами на лужайках.
Ролф пожал плечами, и мы еще раз поменяли место.
– Тут свет проходит сквозь ветви как-то неравномерно, – опять возразил секундант его милости. – Думаю, нам лучше опять выйти на поле.
Ролф издал раздраженное восклицание, а милорд Карнэл топнул ногой.
– Что за чушь, сэр! – гневно вскричал он. – Земля здесь ровная, а света вполне достаточно, для того чтобы умереть.
– Ну хорошо, бог с ним, со светом, – кротко согласился мастер Пори. – Итак, джентльмены, вы готовы?.. Ах, разрази меня гром! Милорд, я не заметил бантов на башмаках вашей милости! Они такие большие и пышные, что касаются земли по обе стороны стопы. Вы можете споткнуться, ступив на все эти ленты и кружева. Позвольте мне их срезать.
Он извлек из ножен нож и, опустившись на колени, начал неторопливо перерезать нитки, которыми банты были пришиты к тонкой коже туфель. Во время этих трудов он смотрел отнюдь не на банты и не на сердитое лицо милорда Карнэла, а под свой собственный согнутый локоть – в сторону церкви и скрытого за нею города.
Бог знает, сколько времени он перепиливал бы эти нитки, но тут милорд, в число добродетелей которого не входило терпение, вырвался, нагнулся, сам отодрал от башмаков злополучные банты, потом выпрямился и еще крепче стиснул рукоять своей шпаги.
– Одному я все-таки научился в этой проклятой стране – тому, как не надо выбирать себе секунданта! – зло процедил он и повернулся к Ролфу: – Сэр, командуйте вы!
Мастер Пори, нисколько не смутившись, поднялся с колен. Выражение на его толстом лице было при этом до странности рассеянное, и он то и дело озабоченно поглядывал в сторону церкви.
– Постойте, джентльмены, – начал было он. – Я только сейчас вспомнил, что…
– Начинайте! – перебил его Ролф.
Королевского фаворита никак нельзя было назвать слабым фехтовальщиком. Раз или два мне даже показалось, что сейчас, как раз тогда, когда я менее всего этого хотел, мне наконец попался равный противник. Но опасение это вскоре рассеялось. Он дрался так же, как и жил, безудержно, безрассудно, используя грубую силу и преодолевая большинство препятствий яростным напором. Скоро я понял, что могу его измотать.
Блеск и звон стали, мгновенные смены позиций, необходимость призвать на помощь глазам и запястью все силы тела и ума, желание победить, стыд перед возможным поражением, ярость, жажда крови – в эти минуты ни одна картина вне утоптанного круга под кедрами не смогла бы просочиться в наше сознание или заставить нас кинуть взгляд в сторону. Внезапное смятение трех свидетелей, огромное облегчение и детская радость, отразившиеся вдруг на физиономии мастера Пори, – ничего этого мы не видели. Оба мы были легко ранены – Карнэл уколол меня в плечо, а я задел его бок. Он сделал отчаянный выпад, я отбил, наши шпаги со звоном скрестились, и тут сверху по ним ударила третья, с такою силой, что посыпались искры.
– Именем короля! – раздался повелительный голос губернатора.
Мы в бешенстве отпрянули друг от друга, тяжело дыша и зло глядя на тех, кто не дал нам спокойно довести дело до желанного конца. Это были губернатор, комендант Уэст и стража.
– Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко, с миром! 71 – воскликнул мастер Пори и уселся под кедром рядом с доктором Бохуном.
– Все, джентльмены, хватит, – сказал губернатор. – У вас обоих уже идет кровь. На этом дуэль закончится.
71
Согласно Евангелию от Луки (2: 25-29), эти слова произнес праведник Симеон, увидев Младенца Христа. Ранее Дух Святой предсказал Симеону, что тот не умрет до тех пор, пока не увидит Спасителя.
– С дороги, сэр! – с пеной у рта крикнул лорд Карнэл и поверх вытянутой руки губернатора сделал стремительный яростный выпад, прорычав сквозь зубы: – Получай, новобрачный!
Однако я был начеку, и удар не достиг цели.
Губернатор схватил его за запястье.
– Подымите шпагу острием вверх, милорд, или, видит бог, вам придется отдать ее коменданту!
– Тысяча чертей! – вскричал его милость. – Да знаете ли вы, сэр, кто я такой?
– Да, – веско сказал губернатор, – знаю. Именно поэтому, милорд Карнэл, я и вмешался в ваш поединок. Будь на вашем месте кто-нибудь другой, вы и этот джентльмен могли бы драться хоть до судного дня, а я бы и пальцем не шевельнул, чтобы вам помешать. Но поскольку вы – это вы, я сделаю все, чтобы не допустить возобновления этой дуэли и, уж поверьте, в средствах стесняться не стану.
С этими словами он отвернулся от Карнэла и подошел ко мне.
– С каких это пор вы держите сторону лорда Уорика, Рэйф Перси? – спросил он, понизив голос.
– Я вовсе не на его стороне, – ответил я.
– Неужели? А по виду никак не скажешь, – сказал он с укоризной.
– Я отлично понимаю, что вы имеете в виду, сэр Джордж, – ответил я. – Я знаю: если королевский любимец будет убит или изувечен ударом шпаги на земле Виргинии, Виргинской компании, и без того уже находящейся в немилости, будет нелегко оправдаться перед Его Величеством. Но я думаю, что милорд Саутгэмптон, сэр Эдвин Сэндз и сэр Джордж Ирдли все же справятся с этой задачей, особенно если смогут доставить Его Величеству человека, которого король несомненно сочтет единственным настоящим бунтовщиком и убийцей. Дайте нам довести бой до конца, сэр. Ведь вы можете сейчас удалиться и пребывать в глубоком неведении относительно нашего поединка. Если погибну я, вам нечего будет опасаться. Если погибнет он, что ж, я убегать не стану, а «Счастливое возвращение» отплывает уже завтра.
– А что станется с вашей женой, когда вы оставите ее вдовой? – резко спросил он.
Немного встречал я в жизни людей лучше сэра Джорджа Ирдли, нашего прямодушного, простого и храброго губернатора. Мужество и честность его натуры располагали к доверию, и люди невольно делились с ним своими тайными горестями и заботами, а потом не чувствовали ни страха, ни стыда, так как знали, что мысли его прямы и просты, а речь всегда сдержанна. Я посмотрел ему в глаза и дал прочесть по моему лицу то, чего ни за что не показал бы никому другому.