Пока смерть не разлучит нас
Шрифт:
– Теперь есть, - кивнула я. - Готовьте. К слову, а где
приемная?
— Недалеко от гостиной, - подсказал слуга.
Еще бы вcпомнить, где в этом чудовищно огромном доме
гостиная.
– Благодарю. Когда будете готовы подать гостям тэй,
позовите меня.
С уверенностью я направилась в комнаты. Главное, при слуге
не открыть дверь в какой-нибудь гардероб для верхней одежды
или охотничью комнату, заставленную чучелами убитых
животных. Как вспоминаю голову кабана со стеклянными
глазами, висящую над камином в доме Гидеона,так
вздрагиваю.
– Риата… – остановил меня оклик лакея, видимо, вернувшего
способность здраво мыслить.
– Да? - оглянулась я.
– А вы, собственно, кто?
– Я?
– Как вас представить риату Гери?
– Вы считаете, что стоит представлять риату Гери его
супругу? Думаете, мы с ним незнакомы? – выразительно
выгнула я бровь. - Что ж, отнесите гостям угощение и скажите
Доару, что жена уже дома и жаждет знакомства с прислугой.
глаза, а из рук выпал плащ.
– Мне искренне жаль!
– За то, что вы топчитесь по моему плащу? Или за извозчика,
который все еще ждет оплаты?
– Простите! Я мигом, вот прямо сейчас…
С трудом подавив ухмылку, я следила, как в панике он
поскакал к закрытой двери, видимо, ведущей в помещения для
прислуги, но вдруг резкo затормозил и неуклюже проехал по
блестящему мрамору.
– Кхм… – повернулся он ко мне и окинул очень
подозрительным взглядом : – Я абсолютно уверен, что с утра
гocподин Гери женат не был.
– Вы же не просите меня обнажить руку и
продемонстрировать брачную метку? - ледяным, как айсбeрг в
Белом море, тоном спросила я.
– Не-ет? - медленно переспросил он.
– Нет.
Светлые боги! Я была столь хороша в роли чистокровной
эссы, не желавшей возиться с простыми смертными, что
матушка прослезилась бы от гордости. Сколько лет
вколачивала властительские замашки в непрошибаемую дочь!
После приема в доме не осталось гостей. Помнится, когда
Анкели устраивали званые вечера,то народ ещё седмицу, пока
не пустел винный погреб, шарахался по коридорам и занимал
спальни. Гостиную, как ни странно, я нашла без проблем.
Обстановка в ней отличалась подчеркнутой строгостью и
аккуратностью. Ни портретов, ни каpточек с изображениями в
рамочках – абсолютно обезличенная комната, пусть и
обставленная с шиком.
Не успела я толком оглядеться, как угощение для гостей было
готово. На специальных сервировочных тележках стояли
серебряные чайники с тэем,травяным крепким напитком и
многоуровневые подставки с крошечными воздушными
пирожными.
Возглавлять процессию к приемной мне пришлось самой.
Горничные старались откровенно не таращиться на
неожиданно возникшую жену хозяина, но полные любопытства
взгляды украдкой кидали. Я подчеркнуто не замечала этого
бесхитростного интереса. По дороге случился конфуз, ведь в
лабиринте комнат новая хозяйка была впервые. Я повернула
направо, а девушки – налево. Пришлось разворачиваться и с
самым независимым видом следовать за прислугой.
У двустворчатых дверей в приемную всех, в том числе меня,
разом покинула смелость. Вломиться в кабинет, где
разговаривали мужчины, решилась бы только cамоубийца. На
роль таковой выбрали меня,тем более что из замочной
скважины шел голубоватый дымок заклинания. Вероятно,
помещение опечатали от желающих подслушать, подсмотреть
или потревожить. Никто же не догадывался, что в мирном
доме, пока хозяин преспокойно творил великие дела,
поселилась беда… в смысле, эсхардская жена.
С непроницаемым видом я постучалась. От каждого
прикосновения костяшек к двери сыпались голубоватые
мерцающие снежинки. Стены особняка сотрясал
замечательный грохот, словно исходящий из глубокого
колодца. В воображении возникла забавная картина, как
напыщенные риаты, сидящие за стoлом переговоров,
замолкают и синхронно оборачиваются. У одного падает
пенсне…
Громкий щелчок отпертого замка прозвучал почти
мгновенно. Дверь приоткрылась, продемонстрировав кусочек
залитой солнцем залы. Из щели на меня разноцветными
глазами в изумлении вытаращился Айдер Эббот.
– Эсса?!
– Светлых дней, – коротко поздоровалась я и почти смела
парня с дороги. - Подержите дверь, нам надо завезти тележки.
За длинным столом переговоров сидело четверо, а Доар
возглавлял собрание. Нахальное вторжение ознаменовалось
оглушительным молчанием. Сказать, что при появлении
чистокрoвной эссы на лицах мужиков отразилось
замешательство, было бы преступным преуменьшением. У
одного из риатов действительно звякнуло на стол пенсне.
Когда он попытался незаметно приставить окуляр к глазу, то
оказалось, что стеклышко выпало из круглой оправы.
– Здравствуй, Доар. Не ждал? - с едва заметной улыбкой