Пока смерть не разлучит нас
Шрифт:
Сегодня, завтра, седмицу?
– Пока ты не используешь весь лед на статуэтки? – отчего-то
вопросительнo ответил он и резко снял рубашку, обнажив
преотличный крепкий торс.
Ненавижу!
– Не смей снимать штаны,иначе я их приморожу тебе к заду,
будешь отдирать с мясом! – не выдержала я, ткнув в его
сторону указательным пальцем с потрескивающим ледяным
заклятьем.
– Открою тeбе тайну, – с серьезным видом отозвался Доар,
совершенно не впечатленный демонстрацией магической
силы. - Мужчины тоже моются голыми.
и брюки стаскивать не стал (или понял, что отдирать от зада
примерзшие штаны – спорное удовольствие). Демонстрируя
атлетически сложенное тело, широкие плечи и просто общую
привлекательность, с бесстрастным видом Доар прошагал в
банную комнату. Словно завороженная, я следила за
нахальным перемещением почти обнаенного мужа и вдруг
поймала себя на том, что сглотнула набежавшую слюну.
Что это, делис Хилберт?! Ты рехнулась? Вообще стрелки на
компасе сбились? Настоящая эсса, желающая мгновенного
развода, должна буравить подлеца ледяным, полным презрения
взором, а не пускать слюни при виде его на редкость неплохого
тела!
Дверь банной закрылась . Я ошарашено моргнула, целых две
секунды приходила в себя, а потом, мысленно выругавшись
плохими словами, вскочила с кресла. Пока дражайший супруг
под журчание воды до блеска тер себе спинку моей мочалкой, я выскочила из спальни и бросилась в сторону мужниных
покоев… стараясь не думать об обнаженных телесах этого
самого мужа. Чтоб ему поскользнуться в ванне!
Однако поскользнулась именно я, когда ворвалась в банную
комнату Доара, где царил северный холод, а мраморный пол
покрылся ледяной изморосью.
– Проклятье! – для равновесия я расставила руки и мелкими
шажками просеменила к замороженной купели.
Расколоть лед удалось только с пятой попытки. Глубокая
трещина, похожая на шрам, пронзила толщу, и глыба принялась
с шуршанием крошиться. Через некoторое время купель
наполнилась ледяной крошкой, засыпавшей остывшие
огненные камни. Сначала я попыталась откопать ямку руками,
но пальцы покраснели и скрючились от холода. Пришлось
использовать подсобные средства… Пожалуй, ничего
унизительнее, чем ковыряться собственной туфлей в чужой
ванне со снежной кашей, мне делать ещё не приходилось!
Наконец, показался краешек темной пластины.
– Спасибо, светлые боги! – возвела я руки над головой и,
согнувшись пополам, прикоснулась к согревающему камню. В
трещинках природного обогревателя вспыхнули алые нити.
Заструилось живительное тепло, быстро набирающее жар, и
лед начал тихонечко плавиться.
– Никогда не думала о том, чтобы поработать рудокопом в
триановых шахтах? - раздался из дверей насмешливый голос. -
Ты отличный копатель.
От неожиданности я взвизгнула и со всего маху уселась в
подтаявшую ледяную массу. Босoй Доар с влажными волосами,
в расстегнутой рубашке и в брюках, не скрывая издевательской
улыбки, наблюдал за моим снегоуборочным подвигом.
– Помочь выбраться? - предложил он.
– Сама справлюсь, - процедила я и, демoнстрируя
неуклюжесть, потрясшую даже меня саму, выбралась на
мраморные плитки. Подол платья промок и отяжелел, волосы
растрепались.
– Ты передумала вырезать изо льда статуэтки? – с невинным
видом уточнил Доар, следя за моим, мягко сказать, не
особенно грациозным обуванием. Влажная туфля отказалась
натягиваться на голую ступню, так что пришлось просто
нахлобучить ее на ногу, как наперсток на палец,и придавить
пяткой задник.
– Нет, но льда действительно получилось слишком много, -
деловито отозвалась я. - Так что теперь ты можешь плескаться
в любое время суток. Пользуйся благами цивилизации в свое
удовольствие в собственной банной комнате.
– Благодарю.
– Не за что, - кивнула я с чопорным видом.
Однако когда, стараясь удержать на ноге испорченную
туфлю, а на лице – высокомерную маску, я поковыляла к
дверному проему, Доар и не подумал уступить дорогу. Стоял,
как ледяной истукан, вмерзший по кoлено в пол.
– Пропустишь? - изогнула я брови.
– Конечно, - едва заметно подвинулся он.
С гоpдостью истинной эссы, в смысле, с идеально ровной
спиной, втянутым животом и, главное, не дыша, я просочилась
между ним и косяком.
– К cлову, Аделис, - заставил Доар меня оглянуться, - позволь
напомнить, что в игру, которую ты затеяла, вполне могут
играть двое.
Что он с успехом демонстрировал, но если пытался меня
смутить откровенным вызовом,то не преуспел.
– Не понимаю, Доар, почему ты не хочешь вернуть брачные
клятвы. Я тебе все еще нравлюсь?
– Нет, - спокойно отказался он от притязаний на нежные
чувства.
– Привлекаю?
– Ты красивая женщина, но нет. Я тебя не хочу.
Иного ответа не ждала, но почему–то меня задело. К счастью, сохранять внешнюю невозмутимость я научилась с детских лет.