Покаяние у Райских Врат
Шрифт:
Был у меня дружок, Миша Зиллер. Здоровый такой парняга. Амбал, так раньше мы называли таких. Кучерявые рыжие волосы, голубые, вечно смеющиеся глаза, бездна юмора и подколов. Метр девяносто ростом и сто десять килограммов весом. Мишаня работал в самом центровом месте города Москвы – «Парикмахерская N1», что напротив Центрального Телеграфа, на улице Горького 4, ныне Тверская с тем же номером дома. Сейчас здесь салон «YVES ROCHER». Зиллер был мастером от Бога, имел «Золотые ножницы» – престижную премию Европейского конкурса парикмахеров. Их миниатюрная копия красовалась на его халате. Записаться к нему на стрижку или укладку было практически нереально. Мишу знала и обожала вся модная тусовка столицы.
Как то, поздним вечером, я приводил свою «голову» у него в порядок. Сделав укладку, он подмёл пол у кресла от остатков моей шевелюры и молвил – Гарик, дружище, давно не виделись. Приглашаю тебя поужинать в «Белград-2» на Смоленке. Там и девочек «снимем».
Шёл декабрь 1979 года. Страна готовилась принять XXII Летние Олимпийские игры 1980 года. Масса иностранцев прибудет в столицу. В преддверии игр в Москве бурно расцвела элитная проституция. «Ночные бабочки» облюбовали валютные бары и дорогие рестораны, где отдыхала избранная публика. Таких девочек называли на итальянский манер – «путаны».
– Я как юный пионер всегда готов! – отозвался я.
– Но, сначала заскочим в кафе «Лира» к богеме и набьём кому-нибудь рожу – предложил Мишаня. Я был не против. Меня ещё держала своей железной хваткой тоска, по недавней несостоявшейся свадьбе с «Финикийкой» и требовала выхода (об этом ниже). Я тоже был не прочь найти приключения на свою ту самую точку, на которую сажают, когда «выключают» свет в драке или на ринге. И мы двинули в «Лиру».
Знаменитое на всю Москву кафе «Лира» находившееся на углу Пушкинской площади, через двадцать пять лет уступило своё место первому в стране «Макдональдсу». Пик популярности кафе пришёлся на 1970 годы, времена хиппи. Простой интерьер и скромное меню, но главным, что привлекало молодёжь, был бар, где предлагали различные коктейли. Тогда это было в новинку. Самым легендарным был коктейль «Шампань-коблер».
Перед входом в кафе «Лира» всегда стояла длинная очередь. Часто места в зале были, но на входе стоял суровый швейцар дядя Костя, осуществляющий фейсконтроль. Последний обычно преодолевался с помощью рубля, который моментально скрывался в его лапе. «Машина времени» отразила эту традицию в своей песне «Кафе Лира». В кафе частенько случались потасовки и драки. Играла «живая музыка». Здесь же снимали один из эпизодов культового сериала «Семнадцать мгновений весны», где к Штирлицу пристаёт подвыпившая дама-математик. Здесь оборвалась карьера талантливого боксёра дважды чемпиона Европы (1965, 1967 годов) Виктора Агеева. В 1968 году за драку в кафе он был исключён из сборной СССР и лишён звания мастера спорта, позже угодил на четыре года в тюрьму.
Вот в это кафе мы и двинули с Мишаней искать приключения. Дядя Костя, не взяв с нас входной таксы, подобострастно и услужливо распахнул перед нами стеклянную дверь заведения. Дело в том, что его сын регулярно пользовался услугами Миши Зиллера. «Золотые ножницы» приносили дивиденды всегда и везде. Мы прямиком направились к барной стойке. Взяли по модному коктейлю и Мишаня, взглядом хищника, стал высматривать добычу. Вскоре он увидел, как трое, принявших на грудь уже не одну дозу горячительного, пристают к четверым сидевшим за столиком парням и девушкам. Неспешной походкой царя зверей, обладатель «ножниц» приблизился к ним и бросил, небрежно через губу – Могу я вам быть чем-то полезен?
– Давай вали отсюда фраерок – послышалось в ответ.
– Без проблем блатота, но только вместе с вами. Жду вас у писсуаров в туалете. Мы направились в заведение первыми. Вошли. Миша сразу встал за входной дверью, которая открывалась вовнутрь. Я расположился у кабинок. Через минуту дверь распахнулась и первый из вошедших, увидев меня, произнес – А где же сам герой? Мочится от страха? Тут подошли остальные. Когда третий из хулиганья переступал через порог, сто десять килограммов Мишиного веса перешли в кинетическую энергию его ноги, которая захлопнула дверь, сметая с пути последнего из троицы. Раздался звук упавшего тела. Двое наших визави оторопели. Дальше всё произошло на третьей космической скорости. Мишаня, воспользовавшись замешательством, со всей дури врезал ближайшему к нему ногой в пах. Раздался вопль и «боец» повалился на пол. Заводилу мы били вдвоём. Сильно и больно. Через пять минут мы не спеша покинули поле «битвы», сказав на фейсконтроле – Дядя Костя, распорядись, что бы прибрали в туалете. Мы там немного наследили.
Поймали «мотор» и помчались в «Белград-2», в ресторан. Перед входом в заведение на площадке второго этажа стояли и курили две «путаны». Они смерили нас оценивающим профессиональным взглядом, каким выбирают в магазине одежду, висящую на плечиках. Улыбнулись и отвернулись, продолжая говорить о своём. В «шумном зале ресторана» не было шумно. Оркестр ещё не начал свою работу. Это было солидное заведение, с соответствующей публикой. Конечно, к нам тут же подлетел, как ангел на крыльях, метрдотель.
– Мишенька, дорогой! Не балуешь нас, не балуешь.
– Валера, коплю на иномарку.
У моего товарища был принцип – Понтов не жалеть. Бабки попридержать.
Нас усадили за козырный стол, с которого тут же исчезла табличка «Забронировано». Заказав бутылку армянского коньяка «Арарат» и закусон мы стали осматриваться по сторонам. Рядом с нами расположилась странная компания. За составленными в ряд четырьмя столами сидело двадцать крутого вида пацанов. Все в чёрном и одна красивая девчонка. С братвой всё было понятно. Это они. Но причём здесь эта красотка? В это время нам с большой помпой принесли закуски и две икорницы с красной и чёрной икрой. Метрдотель со сцены объявил – Михаилу и его другу, презент от ресторана! Соседний стол разом обернулся и оценивающе посмотрел на нас. Мы стали ужинать. Через полчаса заиграла музыка, народ стал потихонечку выходить на танцпол. Мы уже осушили полбутылки и не заметили, как красотка подошла к нашему столику. Она стояла и сверлила меня своими зёлёными глазами с накладными ресницами.
– Пригласите даму танцевать! Я оторопел. Посмотрел на Мишаню. Он тоже был удивлён. Мы переглянулись. Я медлил, оценивал последствия. Зеленоглазая, видя моё замешательство, продолжала
– Это братва из Магадана. Отдыхаем. Мой брат – за старшего. Проблем не будет.
Когда мы шли с ней танцевать, вся братва смотрела на нас. Я понимал, что пятна крови мальчуганов из «Лиры» на моих серых брюках видны с любого ракурса.
– Как тебя зовут? – прошептала мне в ухо, зеленоглазая, плотно прижавшись ко мне в танце.
– Гарик я.
– Ух-ты! С таким именем у меня ещё пацанов не было!
– А ты что их коллекционируешь?
– Это моя слабость. В Магадане холодно. Нормальных мужиков нет. Или шахтёры или алкаши или сидельцы. Ну и бандюганы, конечно.
– Да, выбор у тебя не велик! Тебя как зовут?
– Любонька. Как Любу Успенскую. Как ты вошёл сегодня, я сразу поняла, ты мой сегодня.
– Вот так прям сразу?
– Завтра вечером мы заканчиваем гастроли и возвращаемся. Опять холод, темень и грязь. А откуда у тебя кровь на брюках?