Показуха
Шрифт:
– Но она сама согласилась, она пришла на прием позже всех, когда здесь уже никого не было. Специально так подстроила, чтоб потом тянуть из меня жилы, - зло пробурчал Тарас Харитонович.
– Это я так, к слову. Мы много бедокурили, и об этом не следует распространяться, что было, то прошло, как говорится. А Марьянка...- это пустяковый вопрос, сам знаешь. Так что коньяк можешь прямо из Киева везти, ценнее будет.
– Посмотрим, возможно, так и получится.
14
Председатель уехал в Киев и там задержался. Похоже, он не
Юхимович провел одно собрание колхозников, каждый понедельник проводил планерку с руководящим составом колхоза, чаще, чем обычно заявлялся на ферму к дояркам, чтоб поглядеть, как краснеет Марьянка при его виде и виновато опускает глаза, когда он заводит с ней разговор.
– Я доберусь еще до тебя, Марьянка, ты не думай, от меня не ускользнешь, у меня сугубо хохлацкий характер, я упрямый как бык, - сказал он ей однажды.
– Как бычок, - поправила она его.
– Испугали вы меня тогда, Юхимович. А нас пугать нельзя. Мы на ласку больше падки, чем на испуг. Харитонович так бы не поступил.
– Тебе нравится Харитонович? ну, скажи: нравится или нет?
– Хи-хи!
– засмеялась Марьянка и побежала кормить свою любимую корову, называя ее про себя Надеждой Константиновной.
– Надо ее заманить, загнать в угол, отчебучить, раздеть, а потом приласкать, как мать любимое дитё. Она растает, сама целовать бросится, я все же мужчина не то, что этот старик Харитонович, - вслух сказал себе Юхимович и побежал в контору.
Тут секретарь ему подала номер телефона и фамилию, куда следовало позвонить.
– Роскишница Тамара Ивановна из обкома партии, - радостно бормотал себе под нос Андрей Юхимович.
– В новой должности хотят меня утверждать, или просто я на собеседование вызывают.
Юхимович с нетерпением набирал номер телефона Роскишницы, но он все время был занятым. Наконец пошел вызов.
– Тамара Ивановна слушает вас, - раздалось в трубке.
– Это Губанов Андрей Юхимович из колхоза имени Ленина, - с радостью произнес парторг.
– Товарищ Губанов! вас приглашают на бюро обкома партии в четверг к восемнадцати часам, не забудьте партийный билет, - отчеканила Тамара Ивановна и повесила трубку.
– Ну, слава Богу, вернее, слава Ленину! наконец-то, в новой должности утверждать будут. А может, сразу в обком. Что секретарь райкома, разве Ильич с секретаря райкома начинал? Его сразу в обком взяли. Я согласен и на заведующего отделом агитации и пропаганды, или сельского хозяйства на худой конец. Надо новый костюм покупать. Не поеду же я в этом, в котором я уже показывался Ильичу, когда мы обымались и целовались.
Андрей Юхимович побежал в бухгалтерию, взял ордер на оплату ценных подарков для приема венгерской делегации, побежал в кассу, набил полный карман денег, сел на машину и укатил в Днепропетровск покупать костюм. Он объехал все магазины, пока не остановился в самом крупном универсаме на улице Короленко, где ему не только выбрали костюм, но и помогли примерить перед трехстворчатым зеркалом, подобрали галстук, рубашку и даже новые туфли с модными пряжками. Все это, разумеется, было строго и как будто скромно в партийном стиле, но Андрей Юхимович выложил все денежки.
Ему сказали, что работники обкома партии пользуются услугами закрытого ателье, где шьют на заказ и что есть отдельное ателье только для секретарей обкома.
– Я скоро стану одним из них, - заявил он директору универсама.
– Ну, тогда вы к нам даже и не заглянете, а жаль, вы хороший покупатель, - с ноткой сожаления сказал директор универсама.
– Два дня осталось, - сказал Юхимович.
– До чего, позвольте узнать?
– До бюро, на котором меня будут утверждать.
– Что ж, в таком костюме сразу утвердят, без проволочки, вы в нем так похожи на партийного лидера. Мы будем гордиться, что вы у нас этот костюм покупали.
Покупку ему упаковали и даже - не бывалый случай - открытку вложили с надписью : благодарим за покупку, и Андрей Юхимович, счастливый, вернулся в Николаевку.
На следующий день приехал председатель из Киева, радостный такой, всем жал руку, а в кабинет к Андрею Юхимовичу даже не зашел. Юхимович стал чесать затылок и размышлять. "Может, его в Киев переводят, отчего бы ему так высоко задирать голову? Но шалишь, два ящика коньяка я с тебя все равно сдеру. Как пить дать сдеру, ты у меня не вывернешься. Вот так-то, голубок, если ты не свинья, конечно".
К вечеру Юхимович сделался более великодушным, и сам зашел в кабинет председателя. Председатель улыбнулся, протянул руку и предложил сесть.
– Ну, как съездил в Киев?
– Хорошо, - равнодушно ответил Тарас Харитонович.
– Меня завтра на бюро обкома приглашают, ты не знаешь, по какому вопросу?
– Догадываюсь, - загадочно сказал председатель.
– Только знаешь, давай об этом потом. Вернешься, расскажешь, и мы тут пир устроим по этому поводу.
– С парилкой?
– Вполне возможно.
– Девушки будут?
– А то как же?
"Гм, чувствует, каналья, что мы расстаемся, - подумал Юхимович, направляясь к себе в кабинет.
– Погоди, такого второго парторга, как я, тебе не сыскать, а я оттуда, с Олимпа, посмотрю, как ты править один, без меня станешь".
15
На другой день Юхимович, одетый во все новенькое, был в обкоме партии за час до назначенного времени. При входе у него попросили партийный билет. "Вот для чего нужен партийный билет, - подумал он, - тут без партийного билета делать нечего, сюда для рядовых граждан путь закрыт. Сюда, эту пустышку Марьянку, ни за что не пропустили бы. Это уж точно. Я же могу пройти в любое время. Вот что значит: народ и партия - едины".
Бюро заседало в специальном небольшом зале на четвертом этаже. В приемной толпился народ. Их было так много, не повернуться. Довольно симпатичная женщина лет тридцати все время заходила и выходила из зала, где проходило заседание. Все говорили шепотом и то, как бы по очереди. Соблюдалась некая торжественная тишина, которую никто не решался нарушить. Андрей Юхимович бойко преградил путь молодой женщине и несколько громче, чем положено, спросил:
– Какой вопрос сейчас рассматривается на заседании бюро?