Покемон. Реальный мир
Шрифт:
— Но… у нее нет никаких значительных отклонений. Моя девочка — самый обычный ребенок… Ничуть не хуже других детей ее возраста.
Дитя попыталась было выбраться из ставших совсем тугими объятий, но потерпела крах. Отвлекать взрослых от таких серьезных и таких интересных тем ей совсем не хотелось, так что девочке пришлось смириться. Временно.
— Вы показывали ее врачам? — продолжал допрос Роберт, — Вижу, что да. Значит, были поводы?
— Она… бывает немного рассеянной. Нам трудно концентрироваться на каких-то конкретных задачах. Молли
— Хорошо, что вы следите за ее здоровьем. Плохо, что не обратились к компетентным специалистам вовремя. Дело в том, что разум — не то же самое, что и мозг. Разум сокрыт не в физическом теле человека, он находится гораздо глубже, но при этом на поверхности. Там, куда невозможно заглянуть без специализированного оборудования или знающего и умеющего человека под рукой. Именно поэтому повреждения разума может обнаружить только специалист этой области, и с уверенностью могу заявить, что к такому вы не обращались.
— Не обращались, — кивнул Ларгус, — И что нам теперь делать? Где искать таких специалистов? Есть ли больницы или клиники для лечения «разума» в Джото? Или в Канто? У нас есть знакомые, связи, деньги… что угодно!
Глаза ученого пылали огнем. Он был готов отдать всё, что у него было, лишь бы искупить давнюю ошибку. И свою слабость.
— Спокойней, — примирительно поднял руки Роберт, — В первую очередь нам необходимо выяснить, нужно ли вообще это самое лечение.
— Вы же…
— Да, я говорил, что в процессе пробуждения Молли повредила свой разум. Но… Разум — это очень тонкая материя, и бывают травмы, которые…
— Неизлечимы? — голос Алурии осип.
— Не поддаются лечению. Это не одно и то же, — поспешил уточнить псионик, — Неизлечимые раны остаются со своим владельцем на всю жизнь, время от времени напоминая тому о себе. Но от неподдающихся лечению можно избавиться, раз и на всегда.
— Ампутация?! — теперь осип и Ларгус, — Ты хочешь сделать мою дочь овощем?!
— Ни в коем случае. Да, вы правы, это действительно аналог ампутации. Но отсекается не «конечность целиком», а ненужные наросты. Полипы, рудименты, шишки, раз вам понятней с физиологической терминологией. В случае, если Молли придется пройти данную процедуру, ее способности псионика заблокируются, однако общий ментальный фон придет в норму.
Девочка не вытерпела, выкрутившись-таки из железных объятий. Чуть раскрасневшиеся глаза ничуть не портили заинтересованной моськи, что так и рвалась озвучить свой Вопрос. С большой буквы Вопрос.
— Это прекратится?
Взрослые Хейл недоуменно переглянулись. Слишком много на них вывалилось потрясений, чтобы парочка ученых могли правильно понять свою дочку. Но вот Роберту пояснений не требовалось: бывалый психолог, прекрасно знающий предмет разговора, понял ребенка прекрасно.
— Да, — ответил он. — Тебя ведь беспокоят… странные сны?
Молли робко кивнула.
— Странные голоса на подкорке? Так похожие на твой собственный внутренний голос, но немного
— Да…
— Всё это прекратится. В любом случае прекратится. Либо ты возьмешь их под контроль, либо мы избавимся от них. Навсегда.
— Зачем?! Я не хочу от них избавляться!
Пришел черед хмуриться псионику. Мастеру менталистики, понимающему в происходящем куда больше, чем недоуменно переглядывающиеся взрослые. И хмурость эта разжигает в душах Хейл нешуточное беспокойство.
— Давай… Давай сначала навестим их? Ты хочешь их увидеть?
— Эм-м… Увидеть? Думаю… Думаю да. Да! Я хочу их увидеть, очень хочу!
Воодушевленная Молли лишилась должной осторожности, и вновь оказалась в нежных материнских объятиях, что сжимали подобно почуявшему добычу экансу. И более того, между ребенком и странным взрослым, говорящим странные, но такие притягательные вещи, встал отец. Хмурый Ларгус, что совсем не привык откровенничать с первыми встречными. Ларгус, который только что признался в совершении страшного преступления, кара за которое — смерть личности, полное очищение разума, со всей возможной и невозможной информацией. Признался первому встречному мужику, что открыто представился псиоником. Мастером ментального направления искусства.
— Вы…
Он даже не успел толком сформулировать претензию, как был перебит.
— Да, я влиял на вас. Совсем слабо: мне нужно было понять, что на самом деле случилось с Молли, и насколько это опасно. Обстоятельства, при которых проходило пробуждение, сильно сказываются на характере возможных последствий самого пробуждения…
— Да как вы посмели! — брюнет сжал кулаки, — Вы… Ты!
— Если вы хотите меня ударить — прошу, но сначала выслушайте меня.
— Слова — твое оружие… не мое.
Несмотря на сказанное, Ларгус расслабился. Он боялся за здоровье дочери, боялся даже сильнее, чем потерю самого себя. За ними наблюдали. Скар, Юпси, Ватерфолл. Пусть они были достаточно далеко, чтобы не слышать сути разговора, но взгляд всей троицы не отрывался от говорящих ни на секунду. Скар — доверенное лицо Оука, доверенное лицо Гудшоу… как и Роберт с Сабриной. Оук — тот, кому Хейл готов доверить свою жизнь. И если есть хотя бы малейший шанс, что сказанное псиоником — правда, Ларгус не простит себя, если не даст тому закончить.
— Говори…
— Благодарю. Уже сейчас я могу сообщить однозначно: пробуждение было. У Молли явная тяга к ментальной составляющей, и, с одной стороны, это хорошо. Будь иначе, и пробуждения она бы не пережила. И, возможно, захватила бы с собой отца и часть особняка. Весь процесс перенесся в слои разума, и проходил уже там, оставив снаружи лишь легкие побочные эффекты. С другой же стороны, сейчас я не в состоянии определить характер и степень внутренних повреждений. В чем я точно уверен: с возрастом эти проблемы не исчезнут. Повреждения углубятся, распространятся, и… рано или поздно, они затронут и физический слой разума. Уже затрагивают.