Покер с акулой

Донцова Дарья

Я покорно спустилась вниз и залезла в микроавтобус. Но уехали мы не сразу, а где-то через час. Когда все мужчины расселись по местам и рафик выехал на проспект, один из них, продолжая прерванный разговор, произнес:

– И теперь она стонет, что хочет мопса, никого иного, только этого катастрофического урода. Разве настоящая собака бывает тридцать сантиметров высотой. Вот ротвейлер или пит…

– Ротвейлер весит под шестьдесят килограммов, – вздохнул другой, – и твоя жена с ним гулять не сможет, и притом подумай, сколько такая собачища

жрет, станешь только на ее миску работать! Купи ей мопса, самая дамская собака.

– Да звонил уже по объявлениям, – отмахнулся первый, – прямо кошмар! За щенка размером чуть больше чашки хотят 600 баксов!

– Круто, – покачал головой приятель, – значит, не покупай!

– Так надулась и рыдает!

– Послушайте, – решила вмешаться я, – мы хотели в начале января вязать наших собачек, двух мопсих. Если хотите, весной получите щенка бесплатно. Как раз на Восьмое марта преподнесете. Ваша жена приедет и выберет собачку, а домой возьмет чуть позднее, щенок должен два месяца возле матери жить.

– Вы не шутите? – спросил мужик и тут же добавил: – Давайте познакомимся: Самоненко Ярослав Петрович, для друзей просто Слава.

– Очень приятно. А я Евлампия Андреевна, для друзей…

– Лампа, – влез Владимир, – для друзей она Лампа.

– Очень оригинальное имя, – вежливо произнес Слава. – Вы дадите свой телефон?

– С удовольствием, – выпалила я и осеклась. – Только тут проблема.

– Какая? – изумился Костин.

– Видишь ли, мы собрались переезжать на новую квартиру!

– Стоп! – заорал майор.

В ту же секунду рафик мгновенно встал, и пассажиры чуть было не попадали на пол.

– Что случилось? – поинтересовался шофер.

– Ты зачем встал? – изумился Костин. – Езжай себе!

– Так ведь «стоп» скомандовали…

– Не тебе, а ей, Лампе, давай, давай заводи.

– Нет, – бормотал шофер, выруливая на другую полосу, – уйду я от вас, давно в пожарную команду зовут, тихое, спокойное место, не работа, а радость. А тут – чистый цирк: то стой, то поезжай, ну зачем вчера ко мне мешок с расчлененкой сунули? Воняло страсть, что, нельзя было труповозку дождаться?

– Так на морозе часа два стоять бы пришлось, – ответил Слава, – пока трупная команда подъехала бы, мы бы замерзли. И ничего не воняло, никто и не почувствовал.

– Не просто воняло, а смердело, – не успокаивался шофер, – вы-то быстренько из фляжки хлебанули – и хорошо, а мне никто не дал.

– Тебе нельзя, – примирительно заметил Слава, – ты за рулем!

– А вам на работе можно?

– Только для профилактики простудных заболеваний, – отбивался Самоненко.

– Кончай базар, – велел Костин и резко спросил: – Почему мне не сказали о переезде?

– Не успели.

– Безобразие, – обозлился Костин и сердито ткнул шофера в спину: – Сворачивай тут, поесть пойдем.

– А не надо пихаться, – заныл водитель, – можно словами сказать.

– Заткнись, Вадим, – велел Слава.

Домой я вернулась

поздно вечером, устав до крайности. Володя устроил мне допрос по полной программе, двадцать раз задавая один и тот же вопрос, но я стояла насмерть, как Брестская крепость, выдавая информацию гомеопатическими дозами. Ничего противозаконного я не совершала. Просто сидела в отделении милиции, куда меня притащили по обвинению в ограблении собственной квартиры. Когда недоразумение выяснилось, Катерина пошла за машиной, а мимо меня волокли Антона Бурлевского, который бился в истерике. Вот тогда я и решила помочь парню… И быстренько выложила правду про Веру Зайцеву, клофелин и сына модного писателя Никиту.

– Значит, захотела поработать частным детективом, – хмыкнул Володя, – от скуки, так сказать.

– Абсолютно бесплатно, – быстро добавила я, – только чтобы Антона выручить.

– Вы с Катериной два сапога пара, обе сирых и убогих жалеете! – вздохнул майор. – А как ты на Монахова вышла?

Но у меня уже был наготове ответ на каверзный вопрос:

– Соседка рассказала.

– Какая? Имя, фамилия?

– Не знаю, во дворе встретились. Вот она и сообщила, что хорошо знала Зайцеву, а та ей жаловалась на Монахова, якобы он жутко ревнивый.

– Адрес Монахова откуда узнала?

– Мосгорсправка дала!

– Так, – протянул Костин и вновь поинтересовался описанием соседки.

– Ну, невысокая кареглазая шатенка, между тридцатью и сорока.

– Особые приметы?

– Не заметила.

– Так, – повторил Володя и забарабанил пальцами по столу.

Через минуту он сказал:

– Ну что ж, дело закрыто.

– Антона выпустят?

– Обязательно.

– Так я пойду?

– Иди, иди, – неожиданно ласково пропел майор, подписывая пропуск, – когда переезд-то?

– На днях, мы тебе сообщим.

– Намечайте на воскресенье, если не случится чего непредвиденного, помогу с вещами.

Мы распрощались, и я пошла вниз, полная ликованья. Так, дело сделано, Антон на свободе, о Федоре я не проболталась, семь тысяч мои.

ГЛАВА 21

В квартиру я вползла, уставшая донельзя. День выдался суетной, напряженный. Больше всего хотелось вытянуться на диване и почитать купленный по дороге детектив. Но не тут-то было. В прихожей стояли полураскрытые ящики с надписью «Педигри-пал», и пахло свежим кормом.

Я заглянула внутрь – не слишком чистые кроссовки Кирюшки мирно соседствовали с книгами, носками и кассетами. Вещи лежали вперемешку. Похоже, мальчик швырял в короб все подряд, не глядя.

– Кирюшка! – завопила я.

– Что? – высунулся он в коридор.

– Ну разве можно укладывать масло с гвоздями?

Кирка подошел к ящику.

– Нет тут никаких гвоздей, ты чего выдумываешь!

– Это фигурально.

– Как?

Потеряв терпение, я рявкнула:

– Нельзя складывать обувь с книгами!