Покинуть Париж и уцелеть
Шрифт:
– Вон из моей квартиры! – продолжал возмущаться он и вдруг плюнул, целясь в Аллу, но, к счастью, промахнулся. – Стерва!
Алла удрученно покачала головой, слушая оскорбления в свой адрес, потом вдруг замахнулась кулаком. Полина вжала голову в плечи, ожидая сильного удара, так как Алла приняла вид отвратительной гарпии, у которой от обиды дрожали губы и покраснели щеки, но его не последовало. Кулак опустился на голову Шемеса, лишь слегка коснувшись его волос.
– Глебушек, завари этому горькому пьянице крепкий чай, – Аллочка направилась к выходу, виляя бедрами, как опытная порнозвезда. – И позвони мне, когда он придет в себя.
– Конечно, Алла Богдановна! – Глеб быстро подбежал к двери и открыл ее. – Всего доброго.
Полина
– Поля, – послышался вполне вменяемый голос Шемеса, – девочка моя дорогая. Только тебе и мне плохо из-за того, что ее нет. Лишь мы скорбим о Марише. Подруг ведь у нее не было. Только ты и Нонка-лошадь. Но она скорее пользовалась Мариной, вернее, моими деньгами и связями, нежели дружила. Никому она не была нужна, – Шемес с ухмылкой посмотрел на замершего в нескольких шагах от дивана Глеба. – Принеси нам выпить.
Ромашка не посмел ослушаться, подошел к столику со спиртным, взял графин с янтарной жидкостью и два стакана. Первой налил Полине и уже потом Шемесу, причем в два раза меньше, чем гостье.
– Не жмись, опекун хренов! Еще одна Алла. Больше не пускай ее ко мне, слышишь?! Осточертела своими «Андрюшенька, я тебе бульончик сварила, иди покушай. Больше не пей, ляг поспи». Я не ребенок, у которого сломалась машинка! – с отчаянием выплевывал он из себя. – Я вчера похоронил ее! Эту поганую шлюху, которая съела всю мою душу!
Полина широко раскрыла глаза, пораженная словами Шемеса, который тем временем выпил виски из своего стакана, забрал тот, что она держала в руке, и, осушив одним глотком, продолжил:
– Сука! Сколько мужиков побывало в ее постели! Ненасытная! А я все прощал. Поля, она же обещала, что всегда будет со мной, – противно зарыдал он.
– Андрей! – Полина схватила его за плечи, впервые назвав только по имени. – Ты знал, что у нее были другие мужчины? Но почему ты терпел?
– Потому что мне никто не нужен, кроме нее, – вдруг спокойно произнес Шемес и вытер кончиками пальцев мокрые губы. – Прости меня, дорогая, – взгляд его стал ясным и участливым, будто он и не пил вовсе. – Тебе неприятно все это слушать, ты ведь знала Марину с другой стороны. Но я… мне было плохо с ней, а без нее будет еще хуже.
– Андрей, я не знаю, что тебе ответить, – сдавленно проговорила Полина. – Я думала, что у вас все хорошо.
– Все и было хорошо, – проговорил Шемес, поднялся с дивана и направился к столику с алкоголем. – Надеюсь, не станешь вырывать из рук? – спросил он у Глеба.
– Если было все хорошо, то почему ты страдал рядом с Мариной? – со злостью спросила Полина. – И, наконец, почему она застрелилась?
– Она всегда бегала по мужикам, конечно, скрывала это. Но я-то все знал, оттого и страдал. А застрелилась она… – Он сделал глоток прямо из графина, пошатнулся и прислонился к стене, боясь растянуться на полу. – Не думаю, что Марина сама нажала на спусковой крючок.
– Что?! – вскричала Полина, вскочила с места и подлетела к потерявшему реальность, уже ушедшему в мир пьяных фантазий Шемесу.
– Такая красивая женщина, как она, не могла уйти из жизни столь безобразным способом. Только не выстрел в голову. В сердце, куда угодно, но не в висок. Она же снесла себе половину
Полина повернулась к Ромашке, который подошел к боссу и забрал из его рук графин с виски.
– Глеб, о чем он говорит? – спросила она.
– О том, что Марину Анатольевну убили, – невозмутимо ответил молодой человек.
– Я слышала! – негодующе воскликнула Полина и вовремя отскочила в сторону, так как Шемес, глухо застонав, повалился на бок.
Его начало рвать на прекрасный вишневый пол густой тошнотворно воняющей желчью.
– Мадам Матуа! – Глеб взял Полину под руку и повел к двери. – Мне жаль, что вы увидели Андрея Адамовича в таком жутком состоянии, – его голос был полон искреннего сожаления, кроме того, в нем звучало беспокойство, в особенности когда бросал короткие взгляды в сторону Шемеса, лежащего на полу и содрогающегося в рвотных позывах.
– Вам нужна моя помощь? Если хотите, я останусь.
– Уверен, что справлюсь сам.
– Я позвоню вам завтра, – пообещала Полина.
– Мне? – в глазах Глеба сверкнула насмешка. – Или Андрею Адамовичу?
Глава 8
Полина решила не вызывать такси и задумчиво побрела к дому Романа, спрятав лицо от холодного порывистого ветра в мягкий воротник шубы. Из головы не выходили слова Шемеса о том, что Марину убили. Неужели он сделал заключение об убийстве только на основании того, что женщины-самоубийцы редко стреляются? Полина внезапно остановилась, вспомнив, что читала исследования американских ученых, утверждающих, будто способ самоубийства зависит от пола. Что женщины чаще режут себе вены или глотают снотворное, нежели используют пистолет, так как заботятся о том, насколько красивыми будут выглядеть, лежа в гробу. «Боже! О чем я думаю?!» – щеки Полины вспыхнули от смущения, она глубоко вздохнула, отгоняя странные мысли, но они не покидали ее, навязчиво преследовали до самого дома Романа, до которого она добралась незаметно для себя.
Присев на скамейку, Полина посмотрела вверх, пытаясь определить, за каким из окон готовит ужин Роман, и снова погрузилась в размышления. «Может, сам Шемес убил Марину за измены, а теперь рыдает как сумасшедший, делая вид, что раздавлен горем?» – она поджала губы и покачала головой. Какой смысл Шемесу устранять Марину физически, если можно развестись? Тут же вспомнились брошенные Аллой слова, будто она все еще приходится женой Шемесу. «Как такое может быть? Марина носила обручальное кольцо. И я присутствовала на церемонии бракосочетания. Черт! Это было венчание, но не гражданская регистрация». Полина нахмурилась, вспомнив, что современные правила Русской православной церкви не позволяют венчать людей до регистрации их брака в загсе. Якобы это делается, чтобы убедиться, серьезны ли намерения брачующихся. И тут же усмехнулась своей наивности. Не сама ли она несколько раз устраивала подобные «венчания без штампа» для клиентов VIP-life concierge? Помнится, один особо предприимчивый господин обвенчался и с женой, и с любовницей, правда, сделал это в разных городах во избежание слухов. А уже через полгода попросил Полину организовать недельный отпуск в Индийском океане для себя и очередной подруги, которая на островах превратилась в «третью» жену, посадив вместе с «супругом» кокосовую пальму как символ вечной любви и произнеся свадебные клятвы, переставшие действовать сразу же после приземления самолета в Домодедово. Но если Шемес и Марина фактически не были женаты, то почему Марина об этом и словом не обмолвилась? На правду в словах Аллочки указывало и то, что Марина не сменила свою девичью фамилию, так и оставшись Маргулис. Однако это не имело никакого отношения к ее самоубийству.