Поклоняющиеся звездам
Шрифт:
Если мы примем во внимание, что почитание ягуара лежало в основе культуры чавинцев и ольмеков, если сопоставим обе культуры во временном отношении (ольмеки заложили Сан-Лоренсо-Теночтитлан примерно около 1400 года до н. э., а Чавин становится центром новой культуры примерно в 900–850 году до н. э.) и если мы сравним автопортреты ольмеков, известные нам по мексиканскому Монте-Альбану, с портретами чавинцев, увековеченными на камне в галерее Серро-Сечин, то у нас невольно возникнет сомнение, а не имеем ли мы дело с представителями
Разумеется, это только гипотеза. Однако в ольмекское происхождение культуры Чавин верят ряд весьма компетентных ученых. Среди перуанцев это, например, археолог Федерико Кауфман. Можно назвать также одного из ведущих знатоков древнеамериканских культур, профессора Йельского университета доктора Ко, который подтвердил свою теорию новыми доказательствами, в первую очередь несколькими очень похожими орнаментами на керамике мексиканских ольмеков и перуанских чавинцев.
Если ольмеки в пору своего великого распространения по древней Америке действительно дошли до Перу, то они могли добраться сюда или по морю, или по суше (взгляды ученых здесь до сих пор расходятся). Однако в любом случае они принесли с собой не только способ разрисовки керамики. Прежде всего они навязали жителям этой территории свои религиозные представления, в основе которых лежало поклонение могущественному ягуару.
Распространение ягуарьего культа не могло быть, как подчеркнул, например, перуанский археолог Лумбрерас, лишь делом истовых миссионеров новой религии. За «духовным» завоеванием Перу, безусловно, должны были стоять и силы принуждения, политическая мощь государства во главе с правителем или главным жрецом культа. Таким образом, жители первой известной нам индейской «империи» в Перу поклонялись ягуару и испытывали страх перед его кровожадным видом — мощными челюстями и хищными зубами.
«ПОЛУОСТРОВ МУМИИ»
Культура Чавин исчезает примерно около 300 года до н. э., так же неожиданно, как и появилась. Затем мы долгое время обнаруживаем здесь местные культуры, чье влияние распространяется лишь на малые территории.
Культура, которая, вероятно, следовала непосредственно за Чавином, возникла на южном побережье Перу. Она получила первоначально название Паракас по находкам, сделанным в середине 20-х годов на одноименном полуострове. Слово «Паракас» означает, вернее, означало на одном из местных индейских языков «песчаный дождь». Очень подходящее название для пустынного, покрытого красноватыми песками полуострова, куда заходят и глубоко вклиниваются в Тихий океан отроги горного пояса Серро-Колорадо. На южноперуанском пустынном полуострове никто не живет. Это мертвая земля.
Однако в начале нашего столетия выяснилось, что Паракас — это не только мертвая земля, но и земля мертвых. Случайно ставшие здесь на якорь рыбаки нашли в южной оконечности полуострова странные могилы, в которых были обнаружены удивительные ткани, каких в нынешнем
Перу уже не производят. О случайной находке узнал не кто иной, как Хулио Сесар Тельо, путешествовавший в те годы по Перу. Он старался посетить и по возможности обследовать все места, населенные в доколумбовы времена. Разумеется, эта задача была непосильна для одного человека, ведь таких известных науке археологических районов в Перу было несколько тысяч. И все же ради клочков каких-то древних тканей, найденных в странных могильниках, Тельо отправился на полуостров Паракас, где, по общему мнению, никто никогда не жил.
«Песчаный дождь» не обманул его ожиданий. Напротив, он подарил редкому гостю, пожалуй, самое великолепное из его открытий. Под вековыми наносами красноватого песка Тельо нашел не только множество клочков тканей и могил, но и целый великолепный «город мертвых», своеобразное и весьма обширное место захоронения. И даже не одно. Позже в паракасских «городах мертвых» он вместе со своим американским коллегой Самюэлем Лотропом и верным проводником перуанцем Торибьо Мехия Ксеспе нашел сотни могил. И каких! Представлявших огромную ценность для археологической науки. Здешний сухой климат великолепно законсервировал почти все захоронения. В могильниках сохранились и мумии перуанских индейцев, которые некогда построили для себя на мертвом полуострове этот необычный населенный пункт. Позднее Тельо назвал эту своеобразную культуру Паракас по имени полуострова, где фортуна оказалась к нему более благосклонной, чем где бы то ни было.
В последующие годы на «полуострове мумий» вели раскопки и другие ученые, в том числе одна из немногих перуанских женщин-археологов Ребека Карьон Качот. Результатом их деятельности было не только открытие новых могильников. Они установили, что культура Паракас, согласно имеющимся данным, существовала в этой части Перу не менее 500 лет и в своей ранней фазе находилась под значительным влиянием Чавина и его художественного стиля. На древнейших паракасских тканях (о них речь пойдет ниже) и керамике мы все еще обнаруживаем изображения священного ягуара, культ которого господствовал в Чавине.
Более древние памятники были найдены в первом из двух существенно отличающихся друг от друга мест погребения. Тельо назвал его (как более древнюю эпоху культуры Паракас) Паракас Кавернас.
Паракасские «каверны» (пещеры, ямы) по форме похожи на бутылки знаменитого итальянского вина кьянти с длинным узким горлышком и широким дном. В «бутылке», то есть в подземной камере, на глубине примерно 6–9 метров от поверхности земли рядами уложены мумии, завернутые в широкие ткани из шерсти или хлопка. Останки покойников великолепно сохранились благодаря мумификаторам и сухому климату Паракаса. Умерших обычно хоронили сидя, с поджатыми к подбородку коленями и скрещенными на груди руками.
В погребальных камерах темно, поэтому археологи вытаскивают мумии и подвешивают их на веревке.
После извлечения из «каверны» — уже под солнцем пустынного Паракаса — мумию «раздевают». Бесконечная лента ткани развернута, и перед археологами предстает тело умершего. Ученые сразу же замечают, что череп покойника искусственно деформирован для «красоты». Но не только это привлекает внимание археологов: черепа многих паракасцев еще при жизни подвергались трепанации, то есть хирургическому вмешательству. Трепанация и другие операции головы, совершавшиеся индейцами доколумбова Перу, да и вообще вся древнеперуанская хирургия принадлежат к величайшим достижениям американской цивилизации, потому позднее мы об этом расскажем более подробно.
А теперь еще раз взглянем на находки, добытые в здешних «кавернах». Рядом с мумиями из паракасских погребальных камер лежат многочисленные подарки, которые приносили близкие покойного. Они должны были сопровождать его в последний путь. Это маленькие золотые украшения, обломки тростника тотора, сети для рыбной ловли, остатки рыбы и другой пищи, кроме того, оружие и другой инвентарь: обсидиановые и костяные ножи, каменные топоры, особые трубочки для вдыхания табака, а также ткани и керамика, десятки, сотни сосудов, украшенных различными орнаментами. Одни еще близки к изображениям культуры Чавин и его божеству — ягуару, на других уже появляются впоследствии широко распространенные геометрические узоры. Особого внимания заслуживают сохранившиеся медицинские инструменты, которыми лекари Паракаса делали операции на черепе.