Поколение победителей
Шрифт:
Наш народ так устроен, что тянется к справедливости, правде, добру. Несовершенен мир, порою зол и жесток, но божественна природа души. Подобна свече она. Зажжешь — осветит дорогу даже в самой кромешной тьме, выведет на прямой путь. Спасет и самого, и тех, кто рядом. Поможет и тем, кто будет жить после… Потому свет её не умирает и после ухода человека… Великая любовь не забывается и не проходит, продолжая свой путь в людях милосердием и помощью ближним. Утверждая и на земле, как на небе свое право на бессмертие…
Глава 11. Спаси и сохрани
«Лучше один раз увидеть…» — так устроен человек, что хочет смотреть своими глазами «как это было». Быть если не участником событий, так очевидцем. Прочувствовать суть происходящего, оказаться с ним на «одном нерве». Поэтому мы с жадностью проглатываем документальные съемки «трагедий и катастроф», припадаем к экранам при виде боли и скорби.
Сопричастность — вот имя движения нашей души, заставляющей радоваться и негодовать вместе со всеми, день за днем проживая события чужой жизни, как своей. Сопричастность слабому приносит силу, вспыльчивого призывает к рассудительности, в очерствелом сердце будит совесть. Если ты еще человек, очнись. И даже если твоя душа умерла — теперь ей самое время воскреснуть. Смотри: незрячие — прозревают, глухие — слышат, невинно пролитая кровь вопиет от земли к небесам…
Иди и смотри, что случается, когда взламывают печати войны и мира, и силы зла врываются из преисподней на землю. Иди и смотри, какова цена вскормленного ложью высокомерного безразличия. Измерь, чего на самом деле стоит привитое тебе ёрничество. Иди и смотри, как далеко может продвинуться и как близко подступить к тебе самому ненасытная пасть ада. И тогда не себе, а Богу и небесам ответишь, готов ли ты сегодня заплатить такую же цену жизнью своей и твоих близких?
«Мой добрый друг!
Я не знаю твоего имени. Наверное, мы не встретимся с тобою никогда…
Завтра, когда схлынет эта большая ночь, нам долго придется восстанавливать разбитые очаги цивилизации. Мы начнем стареть. Необъятные пространства, которыми мы владели в мечтах юности, будут постепенно мельчать, ограничиваться пределами родного города, потом дома и сада, где резвятся наши внуки, и, наконец, могилы…
Грозное несчастье вломилось в наши стены. Оглянись, милый друг. Искусственно созданные пустыни лежат на месте знаменитых садов земли. Черная птица кружит в небе, как тысячи лет назад, и садится на лоб поверженного человека. Она клюет глаз, читавший Данте и Шекспира. Бездомные дети бродят на этих гиблых просторах и жуют лебеду, выросшую на крови их матерей. Все гуще пахнет горелой человечиной в мире. Пожар в разгаре. Небо, в которое ты смотришь, пища, которую ты ешь, цветы, которых ты касаешься, — все покрыто ядовитой копотью. Основательны опасенья, что человеческая культура будет погребена под этим черным пеплом. Война.
Бывают даты, которых не празднуют. Вдовы надевают траур в такие дни, и листья на деревьях выглядят жестяными, как на кладбищенском венке… Облика этой войны не могли представить себе даже самые мрачные фантасты, — им материалом для воображения служила наивная потасовка 1914 года. С тех пор была изобретена тотальная война, и дело истребления поставлено на прочную материальную основу. Немыслимо перечислить черные достижения этих лет. Обесчещено все, чего веками страдания и труда добился род людской. Затоптаны все заповеди земли, охранявшие моральную гигиену мира. Война еще не кончена.
В такую пору надо говорить прямо и грубо, — это умнее и честнее перед нашими детьми. Речь идет о главном. Мы позволили возникнуть Гитлеру на земле… Будущий историк с суровостью следователя назовет вслух виновников происходящих злодеяний…
Прости мне эти мрачные картины незнакомой тебе действительности. Мне приятнее было бы рассказать, как еще несколько лет назад мы без устали строили у себя материальные базы человеческого благосостояния. Наши юноши и девушки хотели прокладывать дороги, воздвигать заводы и театры, проникать в тайны мироздания, побеждать неизлечимые болезни, изобретать механизмы и создавать ценности, из которых образуются стройные коралловые острова цивилизаций. Они стремились обогатить и расширить великое культурное наследство, подаренное нам предками. Они мечтали о золотом веке мира… Их мечта разбилась под дубиной дикаря. Военная непогода заволокла безоблачное небо нашей Родины. В самое пекло войны была поставлена наша молодежь и даже там не утратила своей гордой и прекрасной веры в Человека.
Они-то крепко знают, что в этой схватке победят правда и добро. Какими великанами оказались наши вчера еще незаметные люди? Они возмужали за эти годы, — страдания умножают мудрость. Они постигли необъятное значение этой воистину Народной войны. Они дерутся за Родину так, как никто, нигде и никогда не дрался: вспомните черную осень 1941 года!.. Они ненавидят врага ненавистью, которой можно плавить сталь, — ненавистью, когда уже не чувствуется ни боль, ни лишения. Нет такого мучения, какое не было бы причинено нашим людям этими нелюдьми.
Может быть, тебе не видно всего этого издалека? Чужое горе всегда маленькое. Я помогу тебе поверить. Сообщи мне адрес, и я пошлю тебе фотографии расстрелянных, замученных, сожженных, где под каждым крестиком лежат сотни, пирамиды исковерканных безумием трупов… Керченский ров, наконец, если выдержат твои очи, увидишь ты! Ты увидишь самое милое на свете, самое человеческое лицо Зои Космодемьянской, после того как она, вынутая из петли, целый месяц пролежала в своей ледяной могиле. Ты увидишь, как вешают гирляндой молодых и славных русских парней, которые дрались и за тебя, мой добрый друг, как порют русских крестьян, не пожелавших склонить своей гордой славянской головы перед завоевателями, как выглядит девушка, которую осквернила гитлеровская рота… Оставь у себя эти документы. Сохрани их как наглядное пособие для твоих детей, когда станешь учить их любви к Родине, вере в Человека и готовности погибнуть за них любой гибелью.
Не жалости и не сочувствия мы ждем от тебя. Только справедливости. И еще: чтобы ты хорошо подумал над всем этим в наступившую крайнюю минуту…
Скажи тем, которые думают пересидеть в своих убежищах, что они не уцелеют. Война взойдет к ним и возьмет их за горло, как и тебя. Она превратит в щебень все, чем ты гордился в твоих городах, развеет пеплом создания твоих искусств, в каменную муку обратит твои святыни…
Скажи сомневающемуся соседу, что война ворвется к нему в щель, выволочет за волосы жену его и детей его передушит у него на глазах. Оглянись на Белоруссию, Югославию, Украину. Если там девушек, не достигших совершеннолетия, гонят кнутом в солдатские бордели, почему же они думают, что Гитлер пощадит их мать, сестру или дочь? Если русских и еврейских детей он кидает в печь, или пробует на них остроту штыка, или проверяет меткость своего автомата, какая сила сможет защитить твоего ребенка от зверя?
В этой войне, в которую рано или поздно ты вольешь свою гневную мощь, нужно победить любым усилием…
Цивилизации гибнут, как и люди. Бездне нет предела. Помни, потухают и звезды.
Мы, Россия, произнесли свое слово: Освобождение. Мы отдаем все, что имеем, делу победы». (Леонид Леонов, 1942 год)
Время, отпущенное нам, подобно стремящейся к морю реке: мчит свои воды каждый миг унося в вечность частичку бытия. Господь с людьми разговаривает неторопливо…
Время — великий художник, способный запечатлеть, даже неподвластное никому. Крик души можно не только услышать, но и увидеть. На выцветших фотографиях или рябых кадрах киноплёнки душа разрывается в скупых слезах человека, потерявшего в жизни всё и всех, из вечности заклиная: Спаси и сохрани…