Поколение воинов

Маккефри Энн

— Простите. Я не знаю, какие обязанности лягут на меня по вашим законам…

— На вас? Это наша семья не защитила вас. Наша семья не позаботилась о том, чтобы вы узнали о нас. Я пытаюсь сказать, что если вы не стыдитесь этого родства, то имеете полное право предъявить нам свои требования.

— Нет, разумеется, не стыжусь, — искренне, с глубочайшим убеждением ответила Сассинак. Она обрела часть своей семьи, и глаза ее готовы были наполниться слезами — но вовсе не жгучими слезами стыда. — Я… удивлена, изумлена, потрясена. Но никак не стыжусь.

— Тогда, если пожелаете, мы должны пройти туда, чтобы вы снова смогли встретиться с Флер. Она также настаивала на том, чтобы вы узнали о своем родстве, прежде чем встретитесь с ней.

Пока

они шли дальше, Сассинак пыталась собраться с мыслями. Семья. Ее семья — по крайней мере с отцовской стороны. Почему она всегда считала, что с Лунзи связана ее мать? О китайцах же она вообще никогда не думала. Да и почему они должны были ее беспокоить? И что за семья была у Дугала, если он даже не рассказал им о своей жене? Лунзи что-то говорила о впечатлении, произведенном детьми Фионы… Сассинак попыталась вспомнить своих родителей, хотя обычно она старалась не вспоминать. Оба они были темноволосыми, она вспомнила также, как однажды отец поддразнивал мать, говоря об ее «ассирийском носе» — правда, Сассинак не представляла себе, что это значит.

Ее родственник в неведомо каком колене провел Сассинак в большую комнату с тихо шипящими цилиндрами, соединенными трубами с человека толщиной; на трубах были обозначения — «пар», «горячая и холодная вода» и «газ». В отдалении шумел еще какой-то механизм. Узкая дверь с надписью «Склад» вела в удивительно просторный зал, в котором некоторое время явно жили люди. Потертые, но удобные кресла, горы подушек, старый ковер на полу…. Сассинак немедленно захотелось повалиться на эти подушки и заснуть на целые сутки. Но здесь ее уже ждала Флер — такая элегантная, словно находилась не на неведомом складе под городом, а в своем магазине: одета она была в голубое и синее, седые волосы окружали ее голову сияющим серебряным нимбом.

— Дорогая моя девочка, — участливо проговорила она, протягивая Сассинак руку таким изящным жестом, что та на мгновение утратила дар речи. — Ты выглядишь такой усталой. Знаешь ли, вовсе не обязательно было ввязываться в такие неприятности, чтобы снова поговорить со мной.

— Я и не собиралась. — Сассинак опустилась в кресло, на которое указала ей Флер. Ее новообретенный родственник ухмыльнулся и закрыл за собой дверь. Они с Флер остались наедине. Сассинак рассматривала пожилую женщину, не вполне понимая, что она ожидает увидеть. — Полагаю, можно сказать, что… так оно получилось. — Она чувствовала, что смертельно устала. Все ее мускулы налились болью. Сассинак с трудом подавила зевок.

— Я буду говорить как можно короче. — Флер пошевелилась в кресле и остановила взгляд на какой-то точке на полу. — Надеюсь, что после у нас найдется время договорить о том, что не будет сказано сейчас.

Сассинак молча кивнула.

— Когда мы впервые встретились с Абе, меня взяли в заложницы у моей семьи, а потом продали в публичный дом.

Сассинак вздрогнула и невольно выпрямилась:

— Вы?..

— Я из семьи преуспевающих торговцев, которые соперничали с Параденами. Или, по крайней мере, так думали Парадены. Меня воспитали в довольстве и роскоши: я была богата, я привыкла к хорошему обществу, возможно, я была испорченной девчонкой — словом, идеальная заложница. — Флер снова умолкла. Сассинак почти физически ощутила, как в ее душе поднимается волна ужаса: она уже почти знала, что последует за этим. — Нас схватили, — отрывисто продолжила Флер, — меня и моего мужа. Предположительно, это сделали пираты — так сообщили нашим семьям. Но мы знали правду — с того момента, как нас заперли под охраной в доме Параденов. Конкретных деталей переговоров я так никогда и не узнала, но знаю, что они затребовали выкуп, который ни моя, ни его семья не могли выплатить самостоятельно. Его семья… его семья все-таки заплатила. И Парадены отпустили его — целым и невредимым. Вот только память ему стерли. А меня заставили смотреть на это.

Сассинак судорожно вздохнула и собралась было заговорить, но Флер покачала головой:

— Позволь мне закончить.

Моя семья полагала, что у них есть доказательства преступных связей Параденов. Они попытались притянуть их к суду. И в конце концов моя семья потеряла все — все съели судебные издержки. Отец умер от удара, у матери отказало сердце, а мои братья… один из них угодил в тюрьму за «жестокое, ничем не спровоцированное нападение» на судью, подкупленного Параденами. Второго они убили — так, на всякий случай, чтобы быть уверенными в своей безопасности. А меня продали на планету, с которой никогда не торговал никто из нашей семьи.

Глаза Сассинак жгли слезы жалости к девушке, которой когда-то была Флер. Не осознавая, что делает, она подалась вперед и сжала руки старой женщины в своих.

— Абе спас меня, — как-то отстраненно рассказывала Флер. — Он пришел, как и все прочие молодые люди, но он разглядел во мне… что-то… Не знаю что. Он часто надо мной подшучивал, говорил, что воспитание у гувернанток ничем не скроешь. И потому он задавал вопросы, а я была достаточно неразумна, чтобы отвечать ему, — я тогда только-только узнала о смерти невестки. Парадены позаботились о том, чтобы я это узнала. И тогда Абе поклялся, что как-нибудь вытащит меня оттуда. Меньше чем за год он собрал сумму, необходимую для моего выкупа. Где, при его-то жалованье, ему удалось раздобыть деньги — я так и не узнала. Он хотел жениться на мне, но я знала, что Флот очень строго подходит к проверкам личности. Я до обморока боялась, что Парадены снова разыщут меня. Абе помог мне открыть мой первый магазин, и с тех пор…

Она махнула рукой, и Сассинак невольно задумалась о долгих годах изнурительной работы, которые потребовались для того, чтобы от маленькой платяной лавочки дойти до ателье модного модельера.

— Я шила на лучшие семьи, включая и Параденов. Никто из моих прежних друзей не узнавал меня.

Я поседела, стала старше и, разумеется, прилагала особые усилия, чтобы выглядеть как портниха, а не как заказчица. Мы с Абе встречались, когда только представлялась возможность. Он был уверен, что существует способ вывести Параденов на чистую воду, и принялся за розыск материалов. Это и было началом, Самиздата. Я кое-кого знала, помогала тем, кому могла. Передавала Абе информацию, а иногда и он пересылал кое-что мне. Мы создали сеть и распространяли ее на все новые планеты. А потом его взяли, и мне показалось… Я подумала, что не смогу потерять еще и его. Просто не переживу этого. И я поклялась, что, если он только вернется живым, я выйду за него замуж — конечно, если он все еще этого хочет… — Она ласково погладила руки Сассинак. — Тут-то и появилась ты. Когда он вернулся, с ним прилетела ты — сиротка в глубоком шоке от того, что с тобой произошло. По нашим каналам связи я выяснила, что он вырвался из плена. Я отправилась на Регг, чтобы поговорить с ним. И он объяснил мне, что, пока ты еще нетвердо стоишь на ногах, он не решается поставить под угрозу твое будущее.

— Но я вовсе не была бы против, — возразила Сассинак. — Как он мог подумать, что я стану мешать вам?

— Не знаю, но мы решили подождать с нашей свадьбой до тех пор, пока ты не закончишь учебу. Именно это, дорогая моя Сассинак, он и собирался сказать тебе тогда. Не знаю, заметила ли ты что-нибудь…

— Заметила! Значит… значит, это вы были его великой тайной.

— Похоже, ты разочарована.

— Нет… но мне такое просто не приходило в голову. Я думала, что, возможно, ему удалось раскопать что-нибудь касательно космических пиратов.

— Может, так оно и было. Но в ночь выпуска он хотел рассказать тебе обо мне. Если бы все прошло нормально, он привел бы тебя в отель, где я тогда остановилась. Мы встретились бы, и ты успела бы стать свидетельницей на нашей свадьбе, прежде чем отправиться в свой первый поход.

Словно бы один занавес за другим падали перед глазами Сассинак.

— Вы были на его похоронах? Я не помню там никого из гражданских…

Флер опустила голову; Сассинак теперь не могла видеть ее лица.