Поколения
Шрифт:
– Хотел посмотреть, как там жизнь за океаном, посе...
Полковник скривился, словно проглотил горсть кислушных ягод.
– Брось нести чушь про путешествия, достопримечательности и прочее!
– крикнул он, наставляя на юношу свою трость и заставляя того невольно пятиться назад.
– Думаешь я не понимаю зачем! Решил кинуть меня, уйти, стать самостоятельным и это после того что я для тебя сделал. Мальчишка! Ты хоть понимаешь, кого пытаешься обмануть?! Да ты мне до конца жизни обязан! Вытащил тебя из дерьма, свел с нужными людьми, помог воплотить твои бредовые идеи, а ты теперь решил уйти, бросить меня!
– Успокойтесь, полковник.
Это было сказано
– Арвас, вы совершаете большую глупость, - сказал он спокойным голосом.
– Мое убийство вам мало что даст.
– Оно в первую очередь даст мне деньги! Я продам ваш проклятый аппарат и получу за него целую кучу денег!
– Получите, - согласился Манс, - но только один раз, тогда как я предлагаю вам получать их постоянно, пусть и в меньшем количестве. Но если вам срочно нужны деньги, то давайте еще раз все обсудим, опустите пистолет.
– Поздно уже что-то обсуждать, - скривил губы полковник.
– Поздно.
Хлесткий звук выстрела резанул по ушам, заставив молодого инженера откачнуться, а затем схватиться руками за живот, в тщетной попытке остановить расползающееся по клетчатой жилетке темное пятно.
– Арвас....
Бах, бах. Стайка желтых птиц выпорхнула из лесопосадки и с протестующими гварканьями унеслась в небо, заставив полковника нервно оглядеться, судорожными движениями он убрал за пояс все еще дымящийся револьвер и только потом подойти к упавшему на землю парню. К его удивлению тот еще был жив, хотя Арвас мог поклясться, что одна из пуль легла точно в сердце. Тем не менее, когда он склонился над распростертым телом, третий глаз инженера посмотрел на него укоризненным взглядом и лишь потом его поверхность подернулась мутной пленкой. Полковник почти ласково закрыл убитому глаза и принялся быстро обшаривать его карманы, пока не обнаружил в одном из них небольшую медную коробочку. Подпись своего компаньона он уже давно научился подделывать, причем она получалась практически неотличимой от оригинала, но без личностной печати это мало что значило, и вот теперь этот пробел был исправлен. Теперь выгодный для него договор будет заключен и он получит деньги, а потом....
Арвас усмехнулся. На самом деле ему было давно плевать на поместье, квартиру и давно заложенные - перезаложенные фабрики, все это завтра же уйдет кредиторам в счет погашения долгов, а вот сумма, полученная от продажи мансовского аппарата, поможет ему начать новую жизнь на новом месте. Пропажа выдающегося молодого инженера со временем, конечно, вызовет множество вопросов и возможно даже подозрения падут на него, но к этому времени он будет уже далеко, вне юрисдикции местных стражей закона.
Арвас сунул коробку печатью за пазуху и вновь склонился над убитым, быстро обыскав его карманы, забрав себе кошелек и весившую на шее серебряную цепочку, после чего похлопал того по лицу, пробормотав:
– Ты был неплохим вложением, малыш, и я к тебе привязался почти как к сыну, жаль, что мне так и не удалось победить твое проклятое
Он поднялся и, подтянув труп к краю берега, ногой столкнул его вниз. Быстрое течение сразу же подхватило мертвое тело, закрутило его в небольшом водовороте и понесло с собой к недалекому океану.
Полковник некоторое время смотрел ему вслед, затем развернулся и быстрым шагом направился вдоль дороги, насвистывая себе под нос бодрую мелодию, услышанную на днях в одном из недорогих ресторанов.
Коричневое полотно реки всколыхнулось, выпуская из своих глубин на поверхность голову человека, который огляделся и, заметив небольшую песчаную косу, "узким ножом" рассекающую русло надвое, в несколько мощных гребков достиг отмели. Выбравшись на твердую землю, Манс упал на колени и несколько минут исходил кашлем, то и дело выплевывая изо рта мутную воду. Наконец сплюнув последний, раз он с легким стоном облегчения завалился на бок, довольно долго лежал неподвижно, затем перевернулся на спину и принялся расстегивать одежду. Дрожащие пальцы слушались плохо и мелкие похожие на небольшие палочки пуговицы никак не хотели попадать в отверстия, в результате, потеряв терпение, он просто разодрал рубаху и, скосив глаза на грудь, негромко выругался. Три темных пятна на груди от попадания револьверных пуль словно небольшие воронки, покрытые матово-коричневой пленкой. Боль практически не ощущалась, но от то и дело накатывающихся приступов слабости порой кружилась голова и зверски хотелось спать. Манс медленно опустил голову на песок, подождал, пока темно-синее небо над головой перестанет "вращаться" и осторожно сдавил пальцами длинную, почти до плеч, мочку своего уха.
– "Звезда", я "Утка один", закончил, подбирайте. Нужна медпомощь, повреждения не критичны, но чертовски неприятны.
"Принято", - надпись возникла прямо перед глазами словно соткавшись из тонких лучиков света, причем Манс знал, что видит ее только он один.
– "Заканчиваем наводку. Подъем".
Тело юноши подернулось рябью, а затем резко схлопнулось в светящуюся точку, которая почти сразу же исчезла.
Коротко тренькнул дверной сигнал.
– Входите, не заперто!
– бросил Максим, с облегчением сворачивая экран с так и недоделанным отчетом и разворачивая кресло навстречу вошедшему молодому широкоплечему мужчине.
– Генри Олер собственной персоной, какими судьбами?
– Да вот узнал, что ты вернулся и решил забежать отметить, так сказать, - ответил вошедший, одаривая хозяина белозубой улыбкой и выставляя на выгнувшийся из пола столик пару крутобоких бутылок.
– Надеюсь, от Ларганского пива не откажешься?
– Неужели не ратомированное?
– удивился Максим, беря одну из бутылок и придирчиво изучая серебристую этикетку.
– Полностью натюрель, - уверил его Генри, плюхаясь в выросшее рядом со столом мягкое кресло, не дожидаясь приглашения от хозяина.
– Привез целый ящик с последнего заброса.
– И что Семеныч ничего не сказал?
– удивился Крамов, открывая пробку и прикладываясь к бутылке: шипящая, сладковатая, темно-красная жидкость потекла внутрь, приятно освежая и бодря.
– Почему не сказал, - усмехнулся в ответ неожиданный гость, - сказал. Сказал, что в следующий заброс пойду к дикарям, а там из питья только личиночный навар, да и то если у вождя настроение хорошее да день задался.
– И ведь направит, он у нас человек слова.
– В этом я как раз не сомневаюсь, - Генри закатил глаза, тяжело вздохнул и, припав к бутылке, сделал большой глоток, после чего спросил: - Ты-то как?