Покорение горца
Шрифт:
Ему мало было того, что он уже вкусил, хотелось еще. Горец пошире раздвинул шафрановую рубашку Мэгги и пропутешествовал языком ко второй ее груди, одновременно подумав о других местечках на ее теле, которых тоже намеревался отведать, прежде чем с ней закончит.
Эта девушка навсегда оставит след в его сердце. Еще до заката он овладеет ею, чего не делал до сих пор ни один мужчина. И будет брать ее снова и снова. Такими способами, которых она не в силах вообразить. И не остановится, пока она не обессилеет от его прикосновений
Только тогда он проявит снисхождение к ней. И к себе.
Когда рука горца скользнула вниз между их телами, Мэгги ахнула от удовольствия. Ее поразили нахлынувшие ощущения, все происходившее казалось невероятным. Тело горело, словно в огне. Мужская ладонь легко прошлась от ее талии по изгибу бедра, спускаясь еще ниже. Инстинктивно девушка выгнулась навстречу руке Брейдена, наслаждаясь близостью их тел.
Она хотела большего. Ей необходимо было что-то большее.
Горец вновь накрыл ее губы своими.
Мэгги зарылась пальцами в его волосы, а его рука между тем, едва касаясь, передвинулась на внутреннюю поверхность ее бедра, скользя все выше, пока он не дотронулся до нее там, где никто прежде не касался.
Разве ему обязательно это делать?
И все же это было великолепно до исступления.
Его язык играл с ее ртом в том же ритме, в каком его рука скользила вокруг средоточия ее желания, дразня и поглаживая.
С губ Мэгги уже был готов сорваться крик, как вдруг она ощутила, что Брейден ловко скользнул пальцем внутрь ее тела. Глухо застонав, она инстинктивно вскинула бедра, чтобы принять его глубже.
Такого она никогда еще не испытывала. Стиснув зубы, она двигала бедрами навстречу движениям мужской руки, желая большего, требуя большего.
Брейдену хотелось, торжествуя, кричать во все горло. Он так легко заполучил от Мэгги того, чего добивался.
Глубже погружаясь языком в ее рот, он одновременно продолжал безжалостно забавляться с крохотным комочком ее плоти, таящим самую суть наслаждения. Ее сладострастные стоны дарили удовольствие и ему.
Мэгги была такая горячая, влажная и тугая, только и ждущая, когда он наполнит ее собой до предела. И он это сделает. О да, он войдет в нее глубоко и сильно. И она вскрикнет в наивысший момент освобождения и будет умолять его повторять это снова и снова, пока они оба не замрут, мокрые от пота и вконец обессилевшие.
Не прерывая поцелуя, он обвел ее чувствительный бугорок большим пальцем и глубоко погрузил его туда, куда так хотел проникнуть.
– Брейден, пожалуйста, - простонала Мэгги.
И в это злосчастное мгновение на него обрушилась реальность, потому что он почувствовал, как коснулся ее девственной преграды. Она была непорочной. И до тех пор, пока не оправилась с ним в путь, была абсолютно нетронутой.
Брейден впервые невольно взглянул на себя глазами Мэгги. Странствующий повеса, ни о ком, кроме себя не думающий.
Сейчас он совратит ее. Но придет утро, и она поймет, что он ее использовал. Она его возненавидит.
Или, что еще хуже, возненавидит себя.
Его возбужденное до боли тело умоляло о слиянии с ней, но он не мог взять ее. Не так. Не в лесу, словно какой-то древний зверь, без уважения к ее чувствам. Мэгги - девственница и заслуживает лучшего первого раза, чем этот.
Она заслуживает… Она заслуживает того, чтобы это сделал любящий мужчина.
– Да будь оно все проклято! – мысленно чертыхнулся горец.
И будь проклята она за то, что пробудила в нем совесть.
Разъярившись и на себя, и на Мэгги, Брейден заставил себя отпрянуть.
Девушка посмотрела на него озадаченно.
– Прости меня, - выдохнул он. – Я забылся.
И тут он увидел в ее взгляде стыд.
А потом глаза Мэгги наполнились слезами, она вскочила на ноги и, не произнеся ни слова, бросилась в чащу.
Брейден помчался за ней и схватил ее прежде, чем она успела отбежать слишком далеко.
– Что с тобой? – спросил он.
– Не могу поверить, что позволила тебе вытворять со мной такое, - промолвила девушка. – Я не блудница, чтобы…
Он прервал ее, прижав палец к ее губам:
– Нет, ты не блудница. Иначе я бы не остановился.
Она еще сильнее нахмурилась.
– Нет ничего плохого в том, что мы делали, - произнес горец тихо. – Ты взрослая женщина, но с моей стороны было нечестно попытаться соблазнить тебя. Если хочешь ненавидеть кого-то за случившееся, ненавидь меня. Но не питай отвращения к себе.
Мэгги смотрела на него в упор, и на ее лице отражались боль и смятение:
– Почему ты это сделал?
– Потому что я хочу тебя, - сказал Брейден прерывающимся от вожделения и волнения голосом. – Даже сейчас мое тело мучительно алчет твоего.
– Так почему же ты остановился?
Он ласково обхватил ладонью ее подбородок. И сейчас это было единственное, что он мог сделать, чтобы снова не поцеловать девушку. Чтобы не закончить то, что они начали.
– Потому что я не желаю, чтобы ты за это воспылала ко мне ненавистью. Или возненавидела себя.
– Я не понимаю.
– Я знаю, что тебе это сложно постичь. Скажи, Мэгги, когда ты представляла себе, как будешь стариться без мужчины, ты никогда не задумывалась о том, что ты, возможно, теряешь?
– Разумеется, задумывалась.
Горец изогнул бровь:
– В том числе и о том, что ты только что чувствовала?
Волна жара разлилась по ее лицу:
– Я не знала об этом. То есть, знала, но не подозревала…
– Каково ощущать это самой?
Она кивнула.
Брейден наклонил голову. Их лбы соприкоснулись, и он зарылся руками в ее мягкие рыжеватые волосы. Это было все, что он мог сделать, чтобы не коснуться ее более интимно. Ведь все, что ему сейчас было нужно – это овладеть Мэгги.