Покорение Южного полюса. Гонка лидеров
Шрифт:
В 1898 году Арчибальд, приехав домой в отпуск, умер от тифа. Годом ранее скончался их отец. Монси (Грэйс) и Китти — две дочери, ещё остававшиеся дома, — теперь должны были сами зарабатывать себе на жизнь — и занялись пошивом одежды. Вместе с матерью они переехали в Лондон и поселились в Челси, на Ройял-Хоспитэл-роад. По крайней мере, решил Скотт, все эти несчастья вытолкнули их из «сонной пустоты» Плимута. Единственным светлым лучом на горизонте был удачный брак Итти. Её мужем стал Уильям Эллисон-Маккартни, юнионист, член парламента от Южного Антрима и парламентский секретарь Адмиралтейства.
Скотт теперь стал лейтенантом-взрывником на «Маджестике», флагманском корабле эскадры Английского канала. Это была должность того же уровня, что и все предыдущие, которые
Его одолевали амбиции и честолюбие, но Скотт всеми силами сохранял маску человека, желающего оставаться в тени. Он не стремился к какой-то определённой цели. К моменту своего тридцатилетия он всё ещё казался самому себе неопределившимся, незрелым. Им владела страсть добиться успеха, но чёткой цели не было.
Скотт не производил большого впечатления на капитанов, в подчинении которых находился. За этим чувствовалось недоверие к его способностям управлять людьми и кораблями. Осторожно эксплуатировать семейственность, которая давала положение в обществе, он тоже не мог, поскольку не имел благородного происхождения или хороших связей. Он был не в состоянии (до замужества Итти) влиять на решения Адмиралтейства в отношении собственной персоны. Он не обладал талантом, с помощью которого можно преодолеть отсутствие денег или связей. В среде ярких личностей (даже не эксцентричных) он ничем не выделялся. Он не производил впечатления на сослуживцев и начальство. Он не мог вырасти за счёт силы своей личности. Следовательно, требовался другой путь наверх.
Офицеру военно-морского флота в XIX веке было трудно обойти вниманием тот факт, что участие в полярной экспедиции сулило более быстрое по сравнению со сверстниками продвижение по службе. Список уволенных в запас, публикуемый Адмиралтейством, был тому красноречивым подтверждением.
После войн с Наполеоном спрос на военно-морской флот как на военную силу был низким, поэтому полярные исследования считались средством полезного использования офицеров и рядового состава. Прецедент, созданный капитаном Джеймсом Куком, перерос в традицию — и британские полярные исследования фактически превратились в дополнительный род деятельности военно-морского флота. В них принимали участие только добровольцы. Это был возможный побег из монотонности мирного времени и практически гарантированное повышение по службе, поскольку в разгар «Пакс Британника» [30] полярные экспедиции стали своеобразным суррогатом военных действий.
30
Мир, в котором господствует Британская империя. Прим. ред.
Так возник исключительно британский тип офицеров военно-морского флота, наиболее известным примером которого является Скотт, использовавший полярные исследования для обеспечения собственного карьерного роста.
Самым упорным защитником такого положения вещей был президент Королевского географического общества сэр Клементс Маркхэм. Он уже вскользь упоминался в истории Амундсена. А вот в жизни Скотта он стал deus ex machina [31] .
Величавая, как на первых дагерротипах, фигура… Торжественное лицо епископа в раме бакенбардов. Сэр Клементс Маркхэм считался эталоном выдающегося представителя Викторианской эпохи. Многолетняя страсть к теме полярных экспедиций была его долгим крестовым походом за возрождение британских исследований Антарктики, угасших после южных открытий сэра Джеймса Кларка Росса в 1839 году.
31
Латинское выражение «Бог из машины», обозначающее неожиданную, нарочитую развязку ситуации с привлечением внешнего, ранее не действовавшего в ней фактора. Истоки выражения кроются в драматургии античного театра, где часто в конце действия из какой-либо машины (механизма) появлялся Бог, чтобы решить все проблемы героев. Прим. ред.
Поскольку Нельсон ещё юным корабельным гардемарином участвовал в арктической экспедиции, сэр Клементс, по его собственным словам, рассматривал полярные исследования
как питомник для наших моряков, как школу будущих Нельсонов и как признание наилучших возможностей выделиться молодым офицерам флота в мирное время.
Поэтому он полагал, что экспедиция в Антарктику должна была быть исключительно экспедицией военно-морского флота, и ратовал за неё всеми силами.
В прошлом сэр Клементс был связан с военно-морским флотом. В 1844 году в возрасте четырнадцати лет он стал кадетом военно-морского флота, покинув его досрочно семь лет спустя при неясных обстоятельствах. Его последним местом службы оказалась Арктика — он принимал участие во второй экспедиции по поиску Франклина под руководством капитана Горацио Остина в 1850–1851 годах. Этот опыт и способствовал появлению преследовавшей его всю жизнь одержимости полярными исследованиями и заботы о военно-морском флоте, или, точнее, о юных морских офицерах.
За счёт либеральных порядков того времени, с помощью друзей и связей в военно-морском ведомстве сэр Клементс мог плавать на военных кораблях в качестве гостя. Он часто бывал в военно-морском училище в Гринвиче, опекая молодых лейтенантов и корабельных гардемаринов. Некоторых из них — избранных — он принимал в своём лондонском доме в Пимлико, Экклстон-сквер, 21. Его привлекали порода и внешность. Ему нравились красивые люди со свежим цветом лица и приятными манерами. Он испытывал нескрываемую тягу к романтическим отношениям.
Сэр Клементс Маркхэм имел жену и дочь, но при этом был гомосексуалистом. Иногда он ездил на юг, чтобы потворствовать своим склонностям, не опасаясь уголовного преследования. Он любил юных сицилийских мальчиков. Но на родине вёл себя благопристойно или по крайней мере осмотрительно.
В 30 лет сэр Клементс стал успешным руководителем экспедиции в Южную Америку, которую организовали для сбора и перевозки в Индию цинхоны — источника хинина, единственного известного лекарства от малярии. Он знал полдюжины языков, был словоохотливым собеседником и плодовитым писателем на тему истории исследований. Он обладал даром к претенциозной риторике. По словам одного из членов Королевского географического общества, на его заседаниях
он казался воплощением романтики географии; его грудь вздымалась, кружева на сорочке развевались, как паруса фрегата; голос повышался при восхвалении «наших славных географов», часто вызывая восторженные ответные возгласы.
Сэр Клементс обладал истинно викторианской страстью обращать всех в свою веру и, в сущности, был несостоявшимся миссионером (или политиком-моралистом).
«Он открывает новые миры, — написал как-то один молодой офицер военно-морского флота после того, как услышал выступление сэра Клементса в первый раз. — Каким мелким [всё] кажется рядом с великими свершениями и героическими жертвами Росса, Парри и Франклина».