Покоренная любовью

Энок Сюзанна

– Мэдлин?

– К черту! – пробормотала Мэдди. – Я здесь, миссис Фаулер, – отозвалась она.

Девушка надеялась, что соседи пожалуют за подробностями не раньше завтрашнего утра. Очевидно, сплетни миссис Иддингз оказались более эффективными, чем предполагал мистер Бэнкрофт. Взяв себя в руки, Мэдди вышла из оранжереи.

– О, вот вы где, Мэдди! – На миссис Фаулер было ее любимое платье для дневных визитов. Не приходилось сомневаться, что она разнесет новость по всем домам вдоль лужайки, как только выведает у Мэдди все о приезде маркиза.

– Добрый

день!

– Действительно так. – Миссис Фаулер счастливо вздохнула, и на ее округлых щеках появились ямочки. Она сняла листок с волос Мэдди. – Я слышала, к нам в Сомерсет скоро прибудет важный гость. Я вне себя от предвкушения!

– О да, вы…

– Боже, – продолжила миссис Фаулер, складывая руки в молитвенном жесте, – маркиз. – Она нагнулась вперед и понизила голос, хотя вокруг не было никого, кто мог бы их услышать, за исключением зябликов. – Я слышала, он очень красив и его доход составляет двадцать тысяч фунтов в год. Вы можете себе это представить? Двадцать тысяч в год!

Подавив раздражение, Мэдди кивнула и быстрым шагом направилась к дому. Плохо было уже то, что ей придется принимать Уэрфилда, так нет же, ей еще приходится обсуждать его.

– Похоже, вы прекрасно осведомлены, миссис Фаулер.

– Барон Монтесс – кузен миссис Бичамп, вот от него-то нам многое и известно.

– Да, я слышала об этом.

– Как долго он намерен пробыть в Лэнгли?

– По правде сказать, не знаю. В связи с тем, что скоро начнется лондонский сезон, не думаю, что он задержится здесь надолго.

Миссис Фаулер почтительно вздохнула:

– Да, сезон.

Мэдди захотелось рассмеяться при виде благоговейного выражения на ее лице.

– Вы уже сообщили новость Лидии и Салли?

– Это они мне все рассказали. Такие славные девочки! И, знаете, Лидия стала неплохо играть на фортепьяно.

– Да, я…

– О, я знаю, что Салли еще не выходит в свет, но ей уже семнадцать. Здесь в деревне, вдалеке от Лондона, лорд Уэрфилд вряд ли будет строго соблюдать этикет, как вы думаете?

Мэдди слышала, что маркиз строжайше придерживался этикета, где бы ни находился.

– Ну конечно, – согласилась она, пряча лукавую улыбку. Если что-то могло заставить Уэрфилда сократить свой визит в Лэнгли, так это дочери миссис Фаулер.

– Отлично, отлично. – Миссис Фаулер болтала без умолку, затем замолчала и поднесла платок ко рту, безуспешно пытаясь подавить легкомысленный приступ смеха. – Я кое-что придумала!

Мэдди неохотно замедлила шаги.

– О чем вы?

– Я поговорю с мистером Фаулером насчет того, чтобы организовать сельский бал в честь лорда Уэрфилда. Представляете, как это будет эффектно! И приглашу всех – всех, кроме Дардинейлов. Эта мисс Дардинейл совершенно невыносима.

К слову, Патриция Дардинейл была самой хорошенькой молодой леди в округе.

– Думаю, вы забыли о второй дочери, миссис Фаулер. Я слышала, Лидия изрядно преуспела в пении за последний год. Полагаю, что если что-то и может привлечь внимание джентльмена, так это хорошо исполненная

песня.

Миссис Фаулер сжала руку Мэдди.

– Спасибо, дорогая! И вы тоже должны прийти, так как мистер Бэнкрофт вряд ли покинет Лэнгли без вас. Если, конечно, маркиз не возьмет на себя заботу о нем. Это было бы очень благородно с его стороны!

Мэдди нахмурилась. Она и не думала об этом. Вполне возможно, что назойливый, навязчивый аристократ сочтет, что женщина не способна справляться со своими обязанностями, как бы успешно она ни выполняла их за последние четыре года.

– Да, это действительно было бы очень благородно.

В сотый раз Куинлан Улисс Бэнкрофт терял читаемую страницу в «Айвенго». Он бросил книгу на кожаное сиденье рядом с собой и, придерживая рукой шляпу, высунул голову из окна.

– Послушай, Клеймор, мы что, должны отдавать дань каждой колдобине, камню и луже в Сомерсете?

Со стороны высокого сиденья показалось лицо кучера.

– Простите, милорд, – сказал он и вновь исчез. – Если позволите заметить, – донесся сверху его голос, – король Георг явно никогда не путешествовал по этой дороге.

Куин откинулся на спинку сиденья и вернулся к чтению, пока колесо экипажа не нырнуло в очередную рытвину.

– Счастливчик Георг, – пробормотал он.

Неохотно отложив в сторону книгу, молодой человек вытянул длинные ноги и положил их на противоположное сиденье. Вздохнув, он обратил взор на проплывавшие мимо окрестности южного графства Сомерсет. Хорошо хоть погода прояснилась, и зеленые, поросшие деревьями луга пахли травой, а не пасшимся на них скотом.

Маркиз вытащил из кармашка жилета часы и взглянул на них. По его подсчетам, минут через двадцать они, наконец, прибудут в Лэнгли-Холл. Ему пришлось провести целых три дня в экипаже, с привязанным сзади отличным жеребцом. Он мог бы отправить багаж вслед за собой, а добраться до Лэнгли верхом вдвое быстрее, – но герцог, его отец, написал в письме, что ему необходимо приехать именно пятнадцатого.

Дядя Малькольм, несомненно, воспринял бы скоропалительный приезд племянника как угрозу своему управлению имением Лэнгли. И меньше всего Куину хотелось увеличивать антагонизм между Льюисом и Малькольмом Бэнкрофтами. Ни при каких обстоятельствах он не приехал бы раньше назначенного отцом срока, хотя его не очень-то привлекала идея стать жертвенной овцой.

Семь лет молчания между братьями Бэнкрофт давно уже стали предметом шуток и сплетен в лондонском свете. Дядя Малькольм всегда был любимым родственником молодого маркиза, и, даже если придется провести какое-то время среди провинциалов, он намеревался сделать все возможное, чтобы наконец светские острословы замолчали.

Если повезет, он легко справится с бухгалтерскими книгами имения Лэнгли и проведет посевную, что, как он надеялся, I го может дяде Малькольму благосклоннее взглянуть на примирение с братом и в то же время заставит герцога дружелюбнее относиться к окружающему миру.