Покоренная судьбой
Шрифт:
Нино наклонился к папе и что-то сказал, но папа не отреагировал. Адамо и Фабиано обменялись взглядами. Сегодняшний день закончится плохо. Очень плохо.
— Я думаю, Алессио приглянулась твоя дочь, — продолжал провоцировать Невио.
Он хотел, чтобы Витьелло потеряли контроль над собой и напали. Он без колебаний убил бы женщину.
Для него это не имело значения, человек есть человек. Ему нравилось убивать всех одинаково.
Невио что-то сказал отцу, и они все посмотрели в сторону татуированного мужчины лет сорока и его более молодой версии. Гроул и один из его сыновей, Максимус.
— Может, отдашь
Амо посмотрел в сторону своего друга, который уже сделал шаг вперед.
— В обмен на мою жену и дочь? — спросил Маттео.
— В обмен на то, что ты не позволишь им истечь кровью прямо здесь, на твоих гребаных глазах. — прорычал
Невио. — Мы пока оставим их у себя.
— Я должен был перерезать тебе горло. — сказал
Амо.
— Еще не поздно, Витиелло. Иди сюда и попробуй.
Я повернулась спиной к сцене и начала бежать, застав маму врасплох. Я не была уверена, что того, что я увидела в глазах Амо, будет достаточно, чтобы спасти нас всех, но я должна была попробовать. И если уж на то пошло, это остановит Невио.
Я рванулся к краю портовой платформы. Гудзон был черным и неприветливым подо мной. Прежде чем беспокойство смогло остановить меня, я закрыла глаза и прыгнула, прижав руки к бокам выпрямленного тела. Мое падение было коротким, а удар — жестким и холодным. Ужас охватил меня.
Тот самый ужас, который охватывал меня каждый раз, когда я оказывалась в окружении воды, сколько я себя помню. Вот почему я так и не научилась плавать.
— Грета! — раздалось несколько криков, прежде чем все звуки оборвались.
18
Амо
Год спустя
Я проснулся в холодном поту, сердце почти билось в груди, дыхание было неровным.
В комнате было темно, как и ночью в моем сне. Ночь, которая часто преследовала меня и каждый раз будила меня, обливаясь потом.
Я сел и спустил ноги с кровати. Одетый только в боксеры, вышел в гостиную и уставился на горизонт Нью-Йорка.
В неделю я проводил всего одну-две ночи у Крессиды и в своем таунхаусе, и никогда в одной спальне. Мой сон и так был нестабильным, а с ней рядом он и вовсе был бы невозможен. Мы едва терпели друг друга, и она все еще не простила меня за нашу брачную ночь. Но не поэтому эта ночь преследовала мои сны.
Я прижался лбом к стеклу, вспоминая тот день, когда закончились годы мира между Каморрой и Фамилией.
Грета спрыгнула с края.
Невио оттолкнул Джанну, его лицо исказилось от страха.
Я уставился на то место, где несколько минут назад была Грета. Я не думал. Я начал бежать.
Все остальное не имело значения.
— Амо, не надо! — прорычал папа.
Я
Не обращая внимания на суматоху вокруг меня, мое сердце билось все быстрее и быстрее, пока я не заметил белую вспышку, плывущую под поверхностью справа вниз по реке. Невио нигде не было поблизости. Бросив ружье, я прыгнул, прежде чем снова потерял его из виду. Удар выбил из меня воздух, и прошло несколько сбивчивых ударов сердца, прежде чем я смог определить, что вверху, а что внизу, и выплыл на поверхность. Течение уносило Грету. Я начал плыть, используя силу воды, чтобы добраться туда, куда мне было нужно.
Долгое время я был уверен, что никогда не доплыву до нее, но потом моя рука сомкнулась вокруг ее руки.
Дождя не было почти три недели, поэтому уровень воды был низким, а река более ленивой, чем обычно. Мне стоило всех моих сил дотащить нас до каменной платформы. Нас оттащили на значительное расстояние от наших семей. На платформу вела крутая лестница, прикрепленная к столбу. Я обхватил Грету за середину и подтянулся на одной руке, пока мои ноги не достигли первой ступеньки. Я запыхался, когда достиг вершины, а Грета все еще болталась у меня на руках. Опустив ее на землю, я уставился на недвижную фигуру Греты подо мной, моя грудь вздымалась. Черт. У меня почти не осталось дыхания, но я прижал свой рот к ее рту и начал реанимировать ее. Я пытался смириться с тем, что больше никогда ее не увижу, но мысль о том, что она не может быть где-то в безопасности, жить своей жизнью, была неприемлема.
Когда она сделала первый вдох, мне показалось, что и я снова могу свободно дышать. Ее глаза распахнулись и встретились с моими.
Черт.
Я обнял ее лицо.
— Ты сошла с ума? Почему ты прыгнула? Почему ты не попыталась остаться на поверхности? — В моей голове роились новые «почему», но я держал их при себе.
— Чтобы побыть с тобой наедине. — Я не улыбнулся ее неудачной попытке юмора. Она вздрогнула, ее дыхание перехватило и она сглотнула. — Я хотела остановить твою и мою семью от убийства друг друга. Я не умею плавать.
Я покачал головой.
— Они, наверное, все еще убивают друг друга.
Но я знал, что этого не случится. Папа отправит всех спасать меня, а Римо попытается спасти Грету.
— Ты могла быть мертва.
— Я знала, что ты прыгнешь за мной и спасешь меня.
Она сказала это без малейшего сомнения. Любовь — это
гребаная слабость.